И все же ему было неприятно слышать упреки от своего безответственного друга.

– Пока ты бегал от судьбы, я защищал Реган от Фозергилла и его дружков.

Вейн презрительно усмехнулся:

– Фозергилл? Какого черта он забыл на балу у Куинтонов? Они ведь, кажется, когда‑то рассорились с лордом Куинтоном из‑за любовницы. Дело дошло до кулаков.

– Тогда уже и место для поединка было выбрано: недалеко от Баттерси‑филдз, – задумчиво произнес Дэр, припоминая подробности того происшествия, случившегося три года назад. – Кажется, Куинтон выстрелил в воздух, а Фозергилл стрелял в него. Метил в голову. В то утро Куинтон лишился кусочка левого уха.

Вейн прислонился к большому полированному столу из красного дерева.

– Я слышал, Куинтон принес свои извинения, когда его перевязывал доктор. Я бы на его месте потребовал не врача, а рапиру. – Граф взял серебряный нож для писем и провел пальцем по острию. Потом подбросил его в воздух и ловко поймал за рукоятку.

Дэр усмехнулся. Фозергилл никогда не вызывал на дуэль ни одного из порочных лордов. Он предпочитал испытывать удачу на противниках послабее.

– Если кто‑то действительно пригласил его на бал, то это, скорее всего, леди Куинтон. Ходят слухи, что она так и не простила мужа после той истории. То ли из‑за любовницы, то ли из‑за дуэли.

– Вот еще одна причина, по которой я не хочу жениться, – сказал Вейн, снова поймав в воздухе вращающийся ножик. – Все жены – мстительные, лишенные чувства юмора существа.

Дэр отодвинулся от стола и вытянул длинные ноги.

– Но Син и Рейн счастливы в браке.

Вейн устремил на Дэра кончик ножа.

– Наши друзья слишком увлечены своими женами, чтобы оторваться от их юбок. К тому же если кто‑нибудь из них действительно решит завести себе любовницу, держу пари, что Джулиана пустит Сину пулю между глаз, а София проломит Рейну голову своей тростью.

Дэр хмыкнул в знак согласия. Обе леди крепко держали в руках как прислугу, так и мужей.

– Ну а ты что думаешь? – спросил он у Вейна.

– Я не собираюсь добровольно залазить в клетку, – без тени сомнения провозгласил тот. – Зачем ограничиваться одной женщиной, если можно иметь всех?

– Твоя мать, похоже, думает иначе, дружище, – сказал Дэр, сочувственно покачав головой.

Вейн положил ножик на место и отошел от стола.

– Рано или поздно ей это надоест. – Он пожал плечами и беззаботно улыбнулся. – Или у нее закончатся невесты.

Мужчины рассмеялись от столь неимоверного предположения. Лондон был неисчерпаемым источником молодых незамужних леди.

– Так что, Фрост правильно понял? Ты действительно пожертвовал вечером с вдовой ради того, чтобы вырвать Реган из когтей Фозергилла?

– А еще Болтона и Радклиффа, – добавил Дэр, вспомнив, что Реган до конца вечера больше ни разу не посмотрела в его сторону.

К счастью, ей хватило ума оставаться рядом с подругами, пока они не уехали с леди Кармак.

– Я решил не рассказывать об этом случае Фросту.

Вейн фыркнул:

– Фрост не нуждается в твоей защите от Фозергилла.

– Я сделал это ради Реган, – спокойно сказал Дэр. – Фрост ищет повод первым же дилижансом выслать ее из Лондона. Она не виновата, что Фозергилл волочится за каждой юбкой.

– Лорд Хью, вы настоящий рыцарь, – поддразнил его Вейн. – Скажи мне, а Реган знает, что ты тайком защищаешь ее? От Фроста и от неразборчивых поклонников?

– Нет, – коротко ответил лорд Хью и подумал, что от такого благородства ему самому тошно. Настроение его тут же упало. – И не дай Бог тебе кому‑нибудь об этом рассказать.

– Но я еще не назвал свою цену.

Дэр, не вставая со стула, замахнулся, и ему не хватило лишь нескольких дюймов, чтобы дотянуться до рукава Вейна. Граф отклонился вправо и в следующую секунду бросился вон из кабинета. Дэр вскочил и побежал за ним. Ничего, когда он доберется до этого улыбчивого дурака, он сумеет убедить его держать язык за зубами! Если не ради Реган, то ради себя.

 

– Ничего не изменилось, – заметила Реган, окинув взором гостиную в их фамильном лондонском особняке.

Обшивка стен из орехового шпона, мраморный камин, гобелен с Аполлоном и музами на дальней стене – все выглядело так же, как и пять лет назад. Девушка подошла к гобелену. Когда она была маленькой, Фрост как‑то рассказал ей, что мастер, изготовивший это полотно, придал Аполлону сходство с их отцом. Реган долго верила в эту сказку и часто потихоньку заходила в гостиную, чтобы поделиться с отцом своими секретами.

– А ты чего ожидала? – сказал Фрост, заставив ее отвернуться от старого гобелена. Он уселся в одно из кресел и внимательно наблюдал за сестрой своими бирюзовыми глазами.

Реган чуть заметно улыбнулась.

– Не знаю. Не могу этого объяснить. Может, я думала, что ты так же легко избавился от истории нашей семьи, как и от единственной сестры.

– Реган, – протянул Фрост ледяным голосом. К своему удивлению, она заметила, что его пальцы так крепко вцепились в резные деревянные ручки кресла, что на руках у него проступили вены. – Я вижу, в школе тебя обучили красноречию. А еще чему‑нибудь вас там учили?

– В том, что у меня острый язык, ты сам виноват, брат, – заметила