понимаете, грех на служебные звонки отвечать. А вы несколько не вовремя, у нас застолье, семейное. Приглашать не стану, не обессудьте, идемте, провожу.

Родственники наперебой принялись настаивать гостя отпотчевать, тот встрепенулся, улыбается, извинительно головой направо‑налево мотает.

Конечно, его усадили за стол, несмотря на все мои уловки и выпроваживания прямым текстом. Валерий Сергеевич беспричинно улыбался и вертел головой в разные стороны, не поспевая за всеобщим гвалтом. Родственник рассказал пошлый анекдот, все засмеялись, включая мамулю. Я стиснула зубы и плюхнулась на диван рядом с Димкой, на свое уже насиженное место.

– Это не то, что ты подумал, – шепнула ему я. – Хотя нет, то, но у нас ничего не было.

– Прекрати оправдываться, – спокойно ответил он и, перекрикивая народ, вставил: – Людмила Васильевна, побалуйте нас ещё, сыграйте.

Второй раз Людмилу Васильевну просить не пришлось, в этом состоянии мамуля готова музицировать до посинения, благодарные слушатели имеются. На этот раз зазвучало «О боже, какой мужчина». Нет, они издеваются! Димка‑то понятно, лепет мой не желает слушать, а мамуля‑то куда?

– Дима, я хочу, чтобы ты правильно истолковал ситуацию, – вновь попробовала я. Он раскачивал головой в такт маминого бренчания и, казалось, не слушает меня совсем. Я придвинулась ближе к его уху и повторила фразу, тогда он отмахнулся:

– Да, понял я, понял. Чтобы заполучить тебя, нужно непременно предложение делать, так? Иначе этот гусь тебя из‑под носа уведет.

Он смеется что ли? Прозвучало так…саркастически, словно, он заподозрил меня в коварстве. Решил, я его специально сюда подослала? Тут уже взыграла моя девичья гордость. Думай, как хочешь, махнула я рукой, разумеется, мысленно и бросила это неблагодарное дело, оправдываться.

Ситуация выходила из‑под контроля и мне это не нравилось, раздражало даже. Счастье на лицах родственников больше не умиляло. Я подспудно ожидала, вот‑вот Димка поднимется и свалит в закат и что мне тогда делать, бежать за ним? Между тем, мама закончила играть, все захлопали, а Димка поднялся. У меня поджилки застыли – никуда я не побегу, уж я‑то себя знаю. Я раскраснелась, в голове звенит, Валерик от моих проклятий не ровен час икать начнет…

– Народ, – привлек Щуров внимание и ещё раз повторил: – Эй, народ. В общем, я долго думал, целых двадцать минут. Основательно взвесил своё решение, бросив на одну чашу весов жалкие крохи своей свободы, остатками которых я, между прочим, дорожу…

Господи, он минералки, что ли перепил? С коньком я его не видела. Собрался идти, так иди, обязательно кривляться нужно.

– … а на другую заботливо усадил нашу Евгению Александровну. И что вы думаете, показали эти весы? – обвел он всех взглядом, а потом повернулся ко мне: – Женька, выходи за меня. Можешь считать меня самым неподготовленным женихом в мире, вот, но это пока…

Он протянул ко мне руку. Между указательным и большим пальцем зажато металлическое колечко от бутылки с минералкой. Серебристое, не золотое. Я обалдело уставилась, думая, как он умудрился снять его с горлышка, не повредив, там же резьба? А потом засмеялась. Димка перегнулся через стол к Валерику – вы позволите? – и, не дожидаясь разрешения, подхватил букет, который тот по растерянности так никому и не вручил. Букет перекочевал в мои руки.

Родственники хлопали и улюлюкали, я стояла почти во главе стола с дурацким колечком на пальце и прикрывала лицо букетом – упаси господь, заметят, как я радуюсь. Когда я наконец от него отлепилась, Валерика след простыл, исчезновение мага, просто. Ничего, Леська с ним разберется. Димка схватил меня за руку, перекинул букет маме и сообщил всем, что у нас важное, незаконченное дело. Мы с ним выбежали на улицу. Шел он быстро, нетерпеливо, я едва поспевала.

– Если ты решил, что мне не терпится замуж, то ты глубоко ошибаешься, – заверила я и посчитала нужным добавить: – И потом, мы ещё недостаточно знаем друг друга…

Он резко остановился, посмотрел мне в глаза и серьезно спросил:

– Я не понял, так ты приняла мое предложение?

Я чересчур поспешно закивала, следом подумав – воистину убогая. Нет бы, поломаться немного, цену набить.

– Тогда идем.

– А куда мы идем, кстати, – запоздало поинтересовалась я. – Какое у нас ещё «важное дело»?

– Ну, здрасьте, какое дело! Важнее некуда, – хмыкнул он и снова зашагал, на ходу втолковывая: – Ты же мой дом не полностью осмотрела, для начала покажу тебе спальню, затем остальные помещения. Мельницу, кстати, тоже никто не отменял, но туда мы всегда успеем.

 

          Эпилог         

 

 

– Фу, блин, меня сейчас стошнит, – скривилась Жанка. – Кому пришло в голову поставить сюда эти чертовы лилии?

Я поискала глазами Верочку, подозвала её и попросила убрать все лилии из зала.

– Хочешь, я провожу тебя в Димкин кабинет, там диван есть, а к началу схожу за тобой? – предложила ей.

– Не хочу.

– А чего хочешь, может водички?

– Курить хочу, – буркнула Жанна.

– А это, пожалуйста, хоти дальше, – отрезала я. – Нельзя и точка.

– Да знаю я, знаю.

– Торт задерживают, – пожаловалась я и предупредила: – Я на кухню отлучусь, гляну, может привезли, обещали вот‑вот быть. Не скучай.

– Где уж мне скучать, прибежит сейчас, – проворчала она, имея ввиду Игоря, вышедшего в холл разговаривать по телефону.

Кухня в ресторане мужа нравилась мне особо. Оборудованная, натертая до блеска, не пугающаяся любого «Ревизорро». Аромат стоял – слюнки бегут. Хорошо, что я не взяла Жанку с собой, у той наверняка бы не слюни