с козла молока. Я по‑прежнему ума не приложу, что делать с сестрицей и как ей выпутываться. Сдаваться мужу, бегать от него? Один вариант щекотливый, возможно, опасный, второй донельзя глупый.

В какой‑то момент до меня донеслось кокетливое: «Димочка, я рассчитываю на твою защиту, хотя бы, в память о нашей пылкой дружбе». Ха! Вспомнила она! А чем закончилась та дружба, ты не забыла, часом? Я присела на край кровати, собираясь идти к ним, но сказала себе – стоп. Куда поскакала, соревноваться с ней собралась? Ну, уж нет. Он мальчик взрослый, в присмотре не нуждается.

– В память о нашей пылкой дружбе, я всё ещё не выставил тебя за эту дверь, этого более чем достаточно, – ответил ей Димка. – За мясом смотри, я баню проверю.

Я все‑таки вышла в кухню и, пользуясь тем, что Димка вышел, поинтересовалась:

– Всё клинья к Димке подбиваешь, совести ни на грош?

– Нужен мне твой Димка, своих девать некуда! Диск мне до зарезу необходим.

– Диск‑диск, чего ты заладила! Найдешь ты его и что станешь с ним делать? Уж не шантажом ли сама промышлять, – усмехнулась я.

– Зря смеешься, на этом можно прилично заработать.

– Ты серьезно сейчас?

– Да, шучу я, шучу, – рявкнула она, но не слишком‑то убедила. Я с подозрением покосилась на неё, Жанна следом выпучила глаза и дернула подбородком, чего мол, уставилась.

– Глупая женщина, – покачала я головой и направилась обратно, в комнату.

– Эй, убогая! Где ты тут женщину увидела? – возмутилась она, оставив без внимания прилагательное. Видимо, слыть дурой ей не так обидно.

 

На следующее утро, едва проснувшись, я схватилась за телефон. Один пропущенный от Валерика, одно сообщение на мессенджер – «Игноришь?». Два последние два дня он набирал меня три раза и всякий раз его звонки оставались без ответа. Сообщать ему, что его предложение отвергнуто по телефону, я сочла некорректным, а праздно болтать и делать вид, что всё гуд у меня просто не получится. Я оставила сообщение непрочитанным, заглянула в интересующую меня сеть и возликовала – знак от Дюши получен, хоть одна приятная новость. Одноклассник не подвел, справился в минимальный срок. Что делать с копией диска я ещё не придумала, просто решив – так надо. Не помешает.

Пребывание в этом доме делалось невыносимым… неправильным что ли. Он чужой и, несмотря на свою уютность, скучный. И добро торчи мы тут с Димкой вдвоем, уверена дом сразу приобрел бы очарование, набрав кучу дополнительных очков, так нет же, с нами сестрица. А с ней как на вулкане. Она то мела хвостом перед Щуровым, то огрызалась. Ближе к обеду усадила нас за столом, нервно дернув плечом. А‑ля, семейный совет, который сразу не задался.

– Ну, вот что, мне надоело, отираться тут не вижу никакого смысла. Сдается мне, один из вас темнит. Я не в курсе кто именно, но уверена диск у кого‑то из вас. Не исключаю, что темните оба. – Мы переглянулись с Димкой, он улыбнулся мне и подмигнул. Нарочно, из шалости. Этого хватило. Жанна вспыхнула, соскочила со стула и уперлась руками в край столешницы, взвизгнув: – Какого хрена, что за игру вы ведете, сволочи!?

– Тпру, попридержи коней, дорогуша, – осадил её Димка. – С оскорблениями завязывай, иначе выставлю тебя вон, без капли сожаления. Надоело – вали, никто не держит. Баба с возу, кобыле легче.

– Господи… – закатила сестрица глазищи. – Кобылы, бабы, кони… похоже, ты вконец поехал кукушкой на своей ферме. Знаешь, чему я сейчас радуюсь? – спросила она его. Он кивнул, а ну‑ка, мол, давай, жги. Жанна тряхнула волосами и выдала: – Я просто счастлива, что в свое время не разглядела перспектив и избавилась от тебя!

Я мельком взглянула на Димку и отвела взгляд, почувствовав дискомфорт. Ощущение, что я присутствую при семейных разборках, усилилось. В этих разборках я лишняя, я не хочу это слышать. Не хочу. Эти признания, недосказанность слишком интимны. Они для двоих. У меня появилось острое желание вручить Жанне диск, пусть катится к чертям собачьим…

– Поразительно неинтересная информация! – воскликнул Димка, а я выдохнула. Неловкость схлынула, ему безразлично. Вся эта мышиная возня сестрицы то с кнутом, то с пряником ему до лампочки. В подтверждение моих мыслей, Димка мазнул по ней равнодушным взглядом и встал из‑за стола. Миновал Жанку, но перед входом в комнату притормозил и в тон ей заметил: – А знаешь, я тоже счастлив. И в отличие от твоего, моё счастье не фальшиво. Я рад, что оказался не подходящим для тебя. И очень порадуюсь, если твой муженек хорошенько надерет твою задницу. Может ты, наконец, поймешь, что этот мир не вокруг тебя вертится и не за ради тебя одной придуман.

– Да пошел ты! – неслось ему вслед. Он и ушел. В комнату. Кому‑то звонил, разговаривал. Спокойным, невозмутимым голосом. Я подняла на неё полный укора взгляд, она округлила глаза и рявкнула: – Что?!

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍– В один прекрасный день, ты останешься одна, если продолжишь в таком духе. Оглянись, возможно, он неумолимо наступает на пятки.

Остаток дня мы провели вдвоем, почти не разговаривая. Димка уехал сразу, как только закончил говорить по телефону. Вернулся уже ночью, усталый, сразу завалился спать, шепнув лишь одно – нанял Анатолию адвоката. Я, напротив, долго не могла уснуть, размышляя. Как‑то всё по‑дурацки… Мы вроде бы вместе, лежим вон в одной постели, а вроде и нет. С таким же успехом он мог расположиться на диване, а я спать с сестрой, раз уж между нами которую ночь ничего не происходит. Причем, не усни он, а задумай заняться со