бы коньячка, грамм сто, – не сдавался зятёк. Он кивнул Сереге на дверь, метнись, мол, тот послушно подскочил, а Вдовин распорядился: – И закусить купи, жрать охота. Да, и к чаю что‑нибудь прихвати, знакомиться будем.

Всё это время меня не покидало желание поставить точку во всей этой нелепой истории. Только выход хотелось бы найти не тупиковый, а с наименьшими потерями для каждого из членов нашей семьи. Раздражать новоиспеченного родственника жуть как не хотелось, поэтому раскрывать карты следовало деликатно. Серега устремился к выходу, а меня осенила потрясающая идея. Ну, она мне таковой казалась.

– А можно и мне в магазин? – заторопилась я и со всей преданностью уставилась на Вдовина. Нацепила мягкую, благодушную улыбку и пискнула: – По части закусок и «к чаю», думаю, я справлюсь гораздо лучше.

Серега резко притормозил, замер в дверях гостиной. Димка украдкой ущипнул меня за зад, а я тихохонько наступила ему на ногу – так надо. Игорь Леванович пожал плечами и на удивление позволил. Тогда я вновь набралась наглости и попросила:

– А можно с Гришей? Вы не обижайтесь Сергей, просто Гриша мне гораздо симпатичнее.

Гриша обалдело крякнул, а потом с ехидством на Димку уставился. Я на Димку в тот момент не смотрела, вникала настроениям родственничка, поэтому как он отнесся к этой новости не скажу, надеюсь, не придал значения. Вдовин, меж тем, тоже мне улыбнулся и кивнул, а вслух сказал только – Гриша. Зато, когда мы с охранником были уже у порога, он заметил маме:

– И всё‑таки, Людмила Васильевна, у меня к вам претензии. Где‑то вы Жанну недосмотрели. У Евгений по части воспитания больший порядок.

– Освободите уже Михаила, и мы с вами об этом поговорим, – ответила мама.

 

          Глава 39         

 

 

Всю дорогу до магазина Гришка на меня заинтересованно поглядывал, но заговорить не решился. Мы накупили с ним продуктов на добрых три дня, отделавшись лишь парой незначительных фраз. На кассе я замешкалась – кошелька у меня нет – мой сопровождающий оттеснил меня и достал наличность. Я скоромно потупила глазки и отступила. Продавщица смотрела на нас и посмеивалась, наверняка, довольная размером чека и предстоящими обсуждениями в подсобке.

Покидали магазин довольные друг другом. Гришка пакеты тащит, я семеню следом. Мой спутник определил покупки в багажник, уселся за руль и тогда я попросила:

– Гриш, давай, отъедем в сторонку, поговорить нужно.

Гриша снова крякнул и посмотрел на меня со значением. Боюсь предположить, чего он там себе на воображал.

В сторонку послушно отъехал, на меня уставился. Ждёт.

– Гриша, – начала я и повернулась к нему. – Григорий, понимаете, мне очень нужно знать, как Игорь Леванович отзывается о Жанне. Какие у него в отношении её планы. Найдет он и её, к примеру, и что он станет делать, как вы думаете? Я беспокоюсь, как бы он расправу над ней не учинил, покалечил там, не дай бог или…

– Я понял, – перебил меня Гришка и головой замотал. Доволен… чисто дите получившее заветную игрушку. – Ты знаешь, где твоя сестра прячется. Так?

– Так, так, – подтвердила я и порадовала: – Только тебе не скажу, пока ты мне на мои вопросы не ответишь.

– А я вот тебя сейчас за шею, как куренка, одной рукой возьму, да сдавлю немного, ты мне как миленькая расскажешь.

– И не подумаю, – нагло заявила я, зная, что у меня есть сестрицын козырь. – А ещё на вред тебе возьму и умру и что ты тогда станешь делать?

Он похлопал глазищами и взревел:

– Да я тебя щас…

– Хватит уже, надоело. Угрожаете, угрожаете, а выход из положения никто не подскажет! Жанна, разумеется, не ангел, но оступилась благодаря этому идиоту, который всех, включая тебя, – ткнула я ему в грудь пальцем, – под монастырь подвел. Ты же не только Жанну ищешь, да, Гриша? Ты ведь ещё кое‑кого потерял… Смекаешь? Ты подумай, миленький, подумай, я не тороплю тебя, я терпеливая.

Гриша насупился, задумался. Думал основательно, несколько минут и исключительно в правильном направлении.

– Игорь бесился сильно, когда пропажу обнаружил, досталось всем, даже поварихе, – наконец заговорил он. – Сейчас уже много воды утекло, поуспокоился. Он переживает, я вижу. Если ты знаешь где она, самое время ей вернуться, пока его вторая волна бешенства не накрыла. Мужик он, понимаешь. Отвыкнет, а там никакие бабские штучки не помогут.

«Боже, да вы философ, Григорий», – съязвила я мысленно, а вслух сказала:

– Поехали, дорогу покажу.

Сестрица нашему приезду и Гришке в частности, в некоторой степени обрадовалась. От безделья она маялась основательно. Мы сообщили ей, выхода нет, пришло время сдаваться мужу. Жанка нахохлилась и заныла:

– Ага, вам хорошо умничать, вам башку никто открутить не грозился.

– Мне сто раз грозили, – порадовал охранник, – и ничего, как видишь, на своем законном месте.

– Твою попробуй, открути, – хмыкнула она. – И что я ему скажу? У меня даже гребанного диска нет!

Гриша забористо выругался и сжал кулаки:

– Где он, у Вовки?

– Если бы, – прошипела сестрица, – божится паршивец, что не брал.

Они закричали. Первым начал Гришка, к нему подключилась Жанна, не терпящая, когда на неё повышают голос. Я их недолго послушала и, скрипя сердцем, решила – сейчас или никогда. На примирение счастливого семейства имеются все шансы и, если дело выгорит, мы, наконец, заживем спокойно.

– Прекратите орать, – вклинилась я и двинула к выходу. – Поехали к бабкиному дому. Жанна, разве ты забыла, что