типов, которые не задумываясь перережут вам горло, если вы помешаете им получать прибыль от их многочисленных преступных предприятий.

– А как же «Нокс»? То, что творится в вашем клубе, вы не считаете незаконным и порочным?

– Тогда ставьте вопрос более конкретно. И я сомневаюсь, что вам понравится мой ответ. Вам, дорогая моя, следует знать, что этот клуб принадлежит «порочным лордам». Об этом не надо забывать, когда вы будете находиться в обществе семерых основателей этого клуба в доме моей сестры. Реган пригласила сегодня к себе их всех.

Это было неприятное известие. Эмили думала, что Реган пригласила только Фроста, потому что он ее брат.

– А если я проигнорирую ваш мудрый совет?

– Ох, лучше бы вам не делать этого, моя дорогая Эмили.

Он облизнул губы и одарил ее взглядом, от которого у нее затряслись коленки. Хорошо, что она сидела.

– Кроме того, я могу быть очень убедительным, когда мне что‑нибудь нужно.

– И что же вам нужно, лорд Чиллингуорт?

– Мне нужно, чтобы вы оставили «Нокс» в покое! – заявил он прямо. Взгляд его бирюзово‑голубых глаз смягчился и потеплел, когда он увидел, что она обеспокоилась, и этого ей не удалось скрыть. – И кое‑что еще! Впрочем, это можно отложить на потом. – Граф потянулся за поводьями. – Пожалуй, вы правы. Как ни приятна эта поездка, нам пора ехать к дому сестры.

Он развернул фаэтон, намереваясь покинуть парк. Эмили кивнула, поражаясь тому, что у лорда Чиллингуорта получалось раздавать поцелуи и угрозы с одинаковой убедительностью и апломбом. Было очевидно, что в случае необходимости он мог быть безжалостным. «Нокс» что‑то для него значил, и в этом была его слабость, которой она могла бы воспользоваться, если бы ей хватило смелости или глупости. Ведь граф мог стать смертельно опасным врагом.

– Так почему именно «Нокс»? – спросил он деланно‑равнодушным тоном, который ничуть не обманул ее.

– Простите?

Он невесело улыбнулся.

– Не хитрите, Эмили! Чем вас заинтересовал «Нокс»?

Она сморщила носик.

– Я никогда не говорила, что ваш клуб представляет для меня какой‑то интерес! – ответила она. Когда в тот вечер она высказывала свое недовольство в обществе женщин, ей вообще не было известно, что лорд Чиллингуорт как‑то связан с «Ноксом». – Полагаясь на слухи, редко можно узнать правду.

– Ну тогда просто удовлетворите мое любопытство. Для чего красивой леди столь рискованные увлечения?

Хотя он не смотрел на нее, она пожала плечами.

– Ну, поскольку мой отец, а также пошедший по его стопам мой брат – юристы, проблемы преступности и правонарушений часто обсуждаются за нашим семейным столом.

– Так вы синий чулок! – Он покачал головой, выражение его красивого лица стало задумчивым. Он явно пытался понять ее мотивы. – Нет, этого недостаточно!

– Вы говорите о том, милорд, чему не были свидетелем, – сказала Эмили, не пытаясь скрыть недовольства. – Вы приписываете мне слишком большие амбиции.

– Не согласен. – Он мельком взглянул на нее. – Если вы еще не забыли, я присутствовал во время вашего конфликта с отчимом Кэти.

Она нахмурилась, но ничего на это не сказала.

– У вас немалые амбиции, Эмили. Кроме того, вам присущи доброта и смелость. Я хочу понять, почему вы принимаете так близко к сердцу проблему клубов.

Эмили не сразу ответила, мысленно прикидывая, стоит ли говорить ему правду. Наконец она сказала:

– Это связано с моей сестрой.

– С младшей, у которой есть брат‑близнец? – И сам ответил на свой вопрос, прежде чем она успела что‑нибудь сказать. – Нет, наверное, со старшей, той, которая умерла.

– Да! – ответила она, опасаясь касаться болезненной темы.

Он нахмурился.

– Простите мне мою неделикатность, но я не знаю, как ее можно избежать. Смерть вашей сестры как‑то связана с тем, что вас так расстраивает преступность на Кинг‑стрит и в прилегающем районе?

– Нет, а почему вы так решили? – Она ощутила привычную острую боль в груди, которая возникала каждый раз, когда речь заходила о Люси. – Моя сестра покончила с собой, – бесцветным голосом сказала Эмили. – Подробности никому не известны, кроме родных. Поэтому, если я услышу какие‑либо сплетни, я буду знать, кто их источник.

– Вы угрожаете мне, дорогая? – передразнил он ее, напомнив заданный ею ранее вопрос.

– Да, – не раздумывая, ответила она нарочито сладким голоском.

Фрост запрокинул голову и расхохотался.

– Вот еще одна причина моей заинтригованности, Эмили.

– Не понимаю вас, – пробормотала она.

Было бы гораздо лучше, если бы он держался от нее подальше.

– Напрашиваетесь на комплименты? – спросил он вкрадчиво. – Придвигайтесь поближе, я прошепчу их вам на ушко.

– Нет уж, благодарю! – сухо сказала она, пытаясь за холодностью скрыть свое замешательство. Она даже ощутила легкую дрожь при мысли о том, что его губы, его дыхание окажутся так близко к ее уху.

– Что ж, отложим на другой раз. – Он вздохнул. – Значит, вы потеряли сестру. Примите мои соболезнования. Хотя, если вас интересует мое мнение, я считаю, что ваша сестра поступила эгоистично, заставив страдать людей, которые обожали ее.

Эмили шумно вздохнула. Все эти годы, когда она видела, что отец и мать горюют о потерянной дочери, та же предательская мысль об эгоистичности сестры не раз посещала и ее.