– Ничего, – пожал он плечами. – Но ты же понимаешь, прошлого не вернуть, и он тебя уже не ждет? – вкрадчиво поинтересовался Глеб, возвращая руку на место.

– Да, знаю! Но это не значит, что будущего у меня тоже нет! – ответила, снова скидывая его руку. – И перестань уже меня трогать! – вскрикнула нервно, когда он попытался вновь ко мне прикоснуться.

Мне было противно от одной лишь мысли, что он лежит рядом, прикасается и вообще ведет себя, словно ничего не произошло. Как будто это не он совсем недавно говорил, что не рад появлению пары, и не выражал «фу» в мою сторону.

А все эти мурашки, что б их!

«А может, причина раздражения связана не с тем, кто рядом, а в том, что мне нравятся прикосновения Глеба?», – пришла запоздалая мысль.

– У тебя нет будущего вне этого места, как и у меня, – проговорил недовольно он, сжав плотно губы.

– Это еще почему?!

– Ну, для начала это место тебя не отпустит. Оно признало в тебе хранительницу, и пока здесь не появится другая хранительница, что, конечно, вряд ли случится, ты не сможешь уйти. Ну и потом ты думаешь, что мой волк просто так отпустит пару? – проговорив все это, он гаденько так улыбнулся.

Задохнувшись от возмущения, я села и озадаченно посмотрела на Глеба, не понимая, как такое возможно. Как неодушевленное место может решать: кого пускать, а кого нет? Но это было для меня не главным, сейчас меня волновал другой вопрос.

– Ты обещал помочь мне выбраться в город, чтобы я лично убедилась в неверности Андрея.

– Да, обещал, – подтвердил он. – Но это было до того, как Беглые толки признали тебя. Если не заметила, вчера оно тебя не выпустило за территорию. Теперь ты полноправная хранительница. Ранее для этого нужно было пройти обряд и так далее… но ты у нас ведь исключение, не так ли?

И так спокойно он это произнес, будто только что сообщил отличную новость, от которой я должна прийти в восторг. Я и пришла только в бешенство! Злость охватила с такой силой, что я готова была на данный момент уничтожить всех, кто станет на моем пути.

– Это что же получается? Мало того, что вы, гады, испортили мне жизнь, так теперь еще непонятная хрень будет решать как и где мне жить? – зло проговорила, попытавшись подняться.

– Карин, успокойся! – сказал Глеб, удержав меня.

– Не нужно меня успокаивать! – прокричала, ощущая, как пробуждается сила.

Я чувствовала, что при помощи силы могу стереть с лица земли это чертово место и всех, кто причастен к происходящему. Это чувство настолько впечатляющее – ощущение власти и превосходства! Оно пугало и восхищало одновременно, и я поняла, что нужно было сделать это давно, уничтожить все к чертовой матери и свалить отсюда.

– Карин, не нужно горячиться, – снова попытался меня успокоить он. – Тебе не стоит так часто пользоваться силой. Мы не знаем, на что она способна и как влияет на тебя.

В этот момент я как раз перебиралась через него. Я успела перекинуть лишь одну ногу, когда Глеб это произнес, и получилось, что я нависла над ним, смотря пристально в глаза. Оседлав Глеба, я на некоторое время замерла, а после наклонила голову набок и негромко проговорила, растягивая губы в плотоядной улыбке:

– Пожалуй, я начну с тебя…

Я прекрасно понимала, он не самый главный виновник всех моих бед, но осознание, что Глеб будет постоянно стоять на моем пути, поэтому эта мера была вынужденной.

– Ты о чем? – нахмурился Глеб, напрягаясь подо мной.

– Сейчас узнаешь, – сказала и вскинула руку, в которой появился голубоватый шар.

Он мерцал, переливаясь от голубовато‑синего к белому и обратно. Понятия не имею, что он сделает, но точно знала, что ничего хорошего. Но к сожалению для меня и к счастью для Глеба, я не успела опустить руку на его грудь.

Глеб смачно выругался, перехватив меня за талию, и схватился за кисть руки, в которой продолжал мерцать шар. Застонав от разочарования, я стукнула свободной рукой Глеба по груди и прокричала:

– Пусти!

– Ага, уже, – бросил он и, воспользовавшись силой, опрокинул меня. И уже Глеб нависал надо мной, пристально и недовольно смотря в глаза.

– Гад! – выплюнула с ненавистью.

– Успокойся.

«Он пытается меня успокоить! Ха! Да я только вошла во вкус и просто так не сдамся!», – как‑то недобро подумала, а после начала вырываться и кричать: – Как же я вас ненавижу! Пусти!

– Карина! – прорычал яростно Глеб. – Хватит!

– Ненавижу! – повторила и выпустила шар.

Тот получил свободу и ринулся вперед, врезаясь в стену, проделывая в ней дыру. По комнате тут же распространился запах гари и пыли. Не обращая на это внимания, я снова создала шар, Глеб, увидев его, вновь выругался.

Когда я планировала отпустить и этот шар, Глеб наклонился и впился в мне губы, жестким, причиняющим боль поцелуем. Я попыталась оттолкнуть его, но поцелуй был таким дурманящим, опьяняющим и в то же время требовательным.

Напор Глеба сделал свое дело, и злость, что бурлила во мне, словно вулкан, моментально испарилась, вызывая ранее незнакомые чувства. И я ответила на поцелуй, чувствуя, как настойчивость Глеба сменилась нежностью.

Его язык скользнул между моими губами, лаская, завораживая и волнуя. Его руки сомкнулись у меня за спиной, а я запустила свои ему в волосы, и напор поцелуя усилился. Жар распалялся, распространяясь по всему телу, желание охватило