Я отчетливо видела это в его взгляде, и это выводило из себя!

Я, понимаешь ли, стараюсь для него, а он…!

Пролежав так некоторое время, я поняла, что не прочь перекусить. Поэтому быстро поднялась с кровати и, прежде чем покинуть комнату, сказала развалившемуся на полу волку.

– Мы еще не закончили, понятно? – вскинув подбородок, вышла из комнаты.

Я не стану показывать, что какой‑то там волк вывел меня из себя одним лишь взглядом!

Но, не успев далеко отойти от комнаты, я заметила, как эта наглая зверюга вышла следом и, пристроившись к моему шагу, стала неторопливо спускаться со мной. Это было даже забавно, словно я завела себе домашнюю зверюшку, которая везде следует за хозяйкой. Такую большую и мохнатую зверушку.

На втором этаже я стала случайным свидетелем неприятной сцены. Разговор шел на повышенных тонах, и я непроизвольно остановилась, всматриваясь в конец коридора.

Там стояли Виктор с Глебом, по ожесточенным и резким движениям было видно, что они о чем‑то спорили. Сначала я хотела сделать вид, что не заметила ничего, и вместе с Максом продолжить путь. Но в последний момент не удержалась и решила подойти, чтобы узнать, что происходит.

Вот только стоило сделать несколько шагов в их направлении, как какое‑то непонятное чувство всколыхнулось в груди, мешая вздохнуть. И чем ближе я подходила, тем сильнее и невыносимей становилось на душе. Но переборов это чувство, я все же заставила себя подойти ближе. И когда взгляд случайно зацепился за открытую дверь одной из комнат, в которой на кровати лежала бледная, истощенная и, казалась бы, неживая Мария, у меня перехватило дыхание. Ее глаза были закрыты, а грудь едва вздымалась от редких неглубоких вдохов.

От вида девушки в таком состоянии мне стало совестно. Ведь если бы я тогда переборола себя и попыталась еще раз… то, возможно, у меня бы получилось помочь ей.

– Что ты тут делаешь? – грубый вопрос оторвал меня от рассматривания Марии. – Что ты тут забыла? – вновь спросил Глеб.

– Я… – попыталась объяснить, что именно заставило меня подойти к ним.

– Тебе тут нечего делать! – перебил он, хватая меня за руку и отводя от комнаты.

– Глеб! – остановил его Виктор. – Не стоит так грубо, она ни в чем не виновата.

– Виновата! – возразил Глеб, продолжая тащить меня дальше.

Я была в растерянности от поведения Глеба и не понимала, о чем они говорят. Именно по этой причине не сразу смогла дать отпор Глебу, пока не услышала следующие его слова:

– Если бы Карина тогда захотела вылечить Марию, то она сейчас не была бы при смерти!

– Что?! – возмущенно воскликнула, останавливаясь и вырывая руку из его захвата. – То есть что значит захотела?! По‑твоему, я специально не стала помогать ей? Хочешь сказать, что во всем виновата я? – возмущенно говорила я, тыкая пальцем в грудь Глеба и наступая на него. – Да если хочешь знать, твоя Мария сама во всем виновата!

– Что…?! – удивился Глеб, но тут же оскалился в недоброй улыбке. – Ну да, девушку, что не может за себя постоять, легче всего обвинить.

– Что?! – пришла моя очередь удивляться.

То есть я сейчас сказала ему, что Мария сама виновата в том, что с ней случилось, а он не верит? Ну, что ж, мое дело предупредить, а его…

– Думай, что хочешь, мне все равно! – заявила я, развернулась и покинула их компанию.

– Карина! – раздался мне вдогонку голос Виктора.

Я не стала останавливаться или хоть как‑то реагировать на это. А ведь так и думала, что не стоит обращать внимания на эту парочку. И вообще теперь буду делать вид, что в доме, кроме меня, никого нет. Ну и мохнатого подопытного…

«Черт, из‑за этого идиота все хорошее настроение псу под хвост! Как бы это не звучало парадоксально», – сердито думала, спускаясь по лестнице.

– Карина! – вновь позвал меня Виктор, но мне было все равно на него. – Да постой же ты!

Виктор поймал меня за руку и прижал к стене, на что черный волк зарычал, оскалившись вынуждая вздрогнуть не только меня. Виктор, нахмурившись, посмотрел на волка и убрал от меня, следя за реакцией волка.

– Ну, что еще? – воскликнула, смотря на Виктора.

Внутри бушевала целая буря недовольства и очень хотелось ее на кого‑нибудь выплеснуть. И у Виктора были все шансы испытать на себе мой гнев. Я даже не обратила, как у Виктора удивленно приподнялись брови. Покачав отрицательно головой, пробурчал, что быть этого не может или что‑то в этом роде, затем он посмотрел на меня.

– Тебе не стоит зацикливаться на поведении Глеба, – вкрадчиво произнес Виктор, введя меня в недоумение. – Сейчас он беспокоится о девушке, которая ему дорога…

– Настолько дорога, что он просыпается в моей постели? – вскинула я вопросительно бровь, слыша недовольный рык.

– Не передергивай, это другое.

– Да? – протянула я удивленно.

– Он ничего не может поделать с притяжением, – ответил Виктор, отворачиваясь.

– Притяжение? – спросила непонимающе, нахмурившись.

– Ты его пара, и с каждым днем ваша связь становится сильнее. Он не может ей противиться. Вот и находится постоянно рядом, так ему легче, – попытался он объяснить. – Тебе не понять, что это такое, ты же не… – он запнулся, не договорив.

– Я не… Кто? – спросила, выжидательное смотря на него. – Не оборотень? Или не его любимая Мария? Ну же, договаривай.

– Не пойми меня неправильно, я не хотел тебя обидеть. Просто пытаюсь объяснить тебе, что Глебу