Roman';">На голове у неё красовалась шерстяная зеленая шапочка, со звездой во лбу. Я улыбнулась, глядя на сестру, очень уж она напоминала одну из знаменитой, в мамином детстве, четверки. Точно, «Неуловимая мстительница», блин.

– Че ржёшь?! – воскликнула она и схватила запаренный веник из таза, а потом этим веником треснула мне по ляжке.

Я объяснила ей, чего веселюсь, Жанна дернула с головы шапку, рассмотрела звезду, нахлобучила её вновь и сказала – нет, я Анка‑пулеметчица. Ну, Анка, так Анка, согласилась я, вспомнила пошлый анекдот и сразу поделилась им. На удивление Жанна не обиделась, смеялись мы уже вместе.

Веником я прошлась по Жанне основательно. С невесть откуда взявшимся самозабвением пропарила всё её худое тело, от пят до шеи. Сестрица охала, постанывала, но лежала смирно и терпеливо выдержала экзекуцию. Следующим этапом шёл чудесный, волшебно пахнущий скраб из белого тюбика, которым Жанна щедро натерла себя и принялась за меня. После всех процедур, я оставила сестру набирать в тазы воду, а сама замоталась в полотенце и побежала в дом за минералкой. Вернувшись, застала Жанну в печали – сиротливо склоненная голова к колену, грустный взгляд в угол.

Я посмотрела на эту тоску в очах и решила – пора. Пора сестрицу «брать» пока тепленькая, во всех смыслах: и буквальных и переносных.

– Водички хочешь? – для начала спросила я. – Держи.

Жанна взяла из моих рук бутылку, проигнорировала стакан и отпила прямо из горла. Скривилась, слегка высунув язык, и протянула:

– Фу, с газом.

Я проверила этикетку, будто не доверяла словам, и пожала плечами, мне и с газом подойдет. А кому‑то стоит поменьше капризничать и поблагодарить Димку о заботе, но вспоминать о нём вслух сейчас явно не стоило. Поэтому, я присела рядом, плеснула со дна ковшика воды на камни, толкнула её легонько в плечо, колись, мол, и шепнула:

– Что у тебя за вражда с мужем?

– Отвяжись, – буркнула Жанна, абсолютно не враждебно и добавила: – Козел он.

Мы недолго помолчали: я не торопила, видя, что она близка к откровенности, а сестрица взвешивала, стоит ли, делиться. И прямо тут, в бане, обнаженная телом, разморенная окончательно, наконец, обнажила и душу. Мы лежали на полке «валетом» – так проще было разместиться – заговорила она просто, бесхитростно.

– Вовка меня давно подбивал, я не соглашалась. Настораживало что‑то, хотя и подмывало свалить к чертям собачьим. Он мне про райскую жизнь вырисовывал, про домик в Испании, который мы непременно купим… короче, я вроде и слушала, но разговоров этих не поддерживала, – подвела Жанна и сделала паузу. Я заторопилась воспользоваться ей и осторожно поинтересовалась:

– А Вовка это?

– Вовка это скотина обыкновенная, одна штука, – закинула Жанна ноги вверх, уперла на бревенчатую стену и протянула: – Но красивая… как сам дьявол. В общем, повелась я, как лохушка последняя, на эту рожу смазливую, а у того ветер в башке свищет. Мой с Гришкой приезжал? – повернула она ко мне голову.

– Угу, – подтвердила я, ничего пока из сказанного не понимая. И перебивать не рискнула: а ну как, спугну, снова огрызаться начнет. Сестрица провела рукой по своим ногам, полюбовалась ими и продолжила:

– Гришка брат Вовкин, старший. Я сначала диву давалась, разные до чего. Один гоблин мерзкий, второй, словно ангел с небес спустившийся, а потом узнала от Вовки – матери у них разные. Как‑то само собой у нас получилось, можно сказать, на супружеском ложе и трахнулась с ним в первый раз. Ты бы только видела какое у него тело мм… а руки? Знаешь, какие у него руки! Крепкие, мужские. Он как подхватит ими, как прижмет и в глаза смотрит, каждый вздох ловит… Только ни хера за этими взглядами и словами не стоит – пшик. И главное, мне ли удивляться, я, когда нужно, тоже не хилой лапочкой могу быть, а повелась. Короче, зашкварилась я по полной программе. Он у моего кем‑то вроде тренера личного был, разумеется, Гришка его и сосватал. Тренировать ездил к нам на дом, иногда ждал своего клиента подолгу, Вдовин вечно задерживался. Мы осторожничали, но в какой‑то момент я поняла – теряю бдительность и решила завязать с ним. Тогда Вовка взял и уволился, тем более, Вдовин не особо нуждался в его услугах, больше держал его для понта. В итоге, мы стали встречаться у Вовки на съемной квартире. Мне тогда казалось, он ради меня это сделал, уволился, в смысле, – усмехнулась Жанна. – Примерно в это же время и начались разговоры о диске. Собственно, от Вовки я и узнала о существовании этого досье, а тот походу от Гришки.

 

          Глава 32         

 

 

В голове назойливым роем кружила масса вопросов, мешая сосредоточиться на главном, а главное сейчас диск. Жанна, наконец, перешла к нему, но я поостереглась уточнять, боялась сбить её настрой на покаяние. Она замолчала сама, внезапно. Приняла вертикальное положение, села, пожаловалась, что ей жарко и надоело, и предложила закругляться с банными процедурами. Мы спешно помылись, укутались в полотенца и бросились в дом. Я думала о Жанкином муже: пока выходило, что и не «козел» он вовсе. Если откровенно, то «коза» получается сестрица. А если совсем откровенно, то и не упомянутое парнокопытное, а кое‑кто похуже. Изменять мужу в собственном доме! Это просто свинство какое‑то! Возмутительная безнравственность.

Разговоры о морали следовало отложить до «лучших времен», я терпеливо помалкивала. Мы расчесали волосы, Жанна нанесла на всё тело лосьон и протянула мне тюбик. Это даже немного раздражало. В её жизни черт знает что происходит: прячется от мужа, теперь, подозреваю, ещё и от бывшего любовника