погрустить, а может, недоволен своим поручением, он всё‑таки доктор, а не таксист.

К арендованному дому Анатолий Степанович подъехал вплотную, а во время поездки не сводил глаз с зеркала заднего вида, из чего я сделал вывод, инструктаж от Димки он получил. Из машины ветеринар вышел первый, отпер дверь в дом, осмотрелся по сторонам и только после махнул нам рукой, приглашая присоединиться к нему.

Новое место обитания снаружи выглядело добротно, внутри оказалось ещё и уютным. Две спальни, по‑современному кухня‑гостиная, маленькая прихожая и теплый туалет в доме с треугольной раковиной в углу. Анатолий Степанович уехал раньше, не дожидаясь нашей экскурсии по дому, занес в дом два огромных пакета, доверху набитых продуктами, передал мне ключи и отчалил. Жанна обследовала доставшиеся нам апартаменты и досадливо простонала, не обнаружив ванной комнаты. Я глянула на отблескивающих на стене солнечных зайцев – погода таки разгулялась – подумала, что могла сейчас загорать у речки и раздраженно заметила ей:

– В вашем шикарном доме наверняка две ванных комнаты. Или три. Стоит ли торчать тут?

– Лучше не начинай, – предупредила сестрица. – Будешь вредничать, опять поругаемся.

– А ты не ной, раз уж сама виновата, никто тебя тут не держит. Возвращайся к мужу, делов‑то. Мне, между прочим, скоро на работу.

– Если бы так просто было вернуться, – горько вздохнула она и задумалась.

– А чего сбегала тогда? – Жанка не ответила сразу, мне пришлось повторить вопрос, она словно вырвала себя из водоворота мыслей, резко повела плечами и привычно, но без злобы, огрызнулась:

– Тебя забыла спросить.

Бог с тобой, золотая рыбка, подумала я и занялась разбором пакетов. Продуктов хватит на добрую неделю осады. А готова ли я торчать тут безвылазно неделю? Я пришла к выводу – не готова и ушла на двор, обследовать доставшееся хозяйство и убить время. Серьезный разговор с сестрой вновь отложился на неопределенное время.

Двор был крытый, посторонних любопытных глаз можно не опасаться, и такой же ухоженный, как и сам домик. Полочки, связки, устланный самодельными дорожками пол, каждая вещь в отведенном для неё месте. У задней двери, служащей выходом в прилегающий к дому огород, обнаружился сруб, как и все дворовые постройки, заведенный под общую крышу. Я толкнула в него дверь, проверить догадку, так и есть – баня. Нос пощекотал особый запах дыма и древесины, а ещё едва уловимый, показавшийся таким знакомым, но так и охарактеризовавшийся. Вода из летнего водопровода заведена в баню, я повернула кран и наполнила ведро. Перелила его в кадку, потом ещё одно и ещё. Поленница ровных, как на подбор, дров нашлась за срубом. Надеюсь, хозяев не возмутит, если я затоплю эту чудесную баню.

Когда я убедилась, что огонь горит, дым поступает куда следует, в трубу, и вернулась в дом, Жанна спала. Я позвонила Димке, тем более предлог для звонка нашелся.

– Дима, можно затопить баню? – запоздало поинтересовалась я. – Как думаешь, хозяева не против?

– Разумеется, можно, – ответил он и спросил: – Как вы, всё нормально?

– Да, всё хорошо, – заверила я и замолчала, не решаясь задать следующий вопрос. Он словно предугадал его или почувствовал и сказал:

– Я приеду при первой же возможности, но не обещаю, что такая возможность представится скоро.

Мы простились и я, наконец, поняла, чего мне так не хватает. Мне не хватало утра. Безмятежного, наполненного чем‑то легким, воздушным, едва ощутимым, маленьким счастьем, в целом. Утра, которое следует за проведенной вместе ночью. Не случайной. Когда не нужно стыдливо прятать глаза, в глубине души жалея о содеянном, когда ты просто просыпаешься в объятиях и чувствуешь себя счастливой. Позволить себе поваляться немного дольше, чем обычно, в постели, насладиться первым в жизни совместным утром и верить, что за ним будут и последующие. Но первое – самое важное. Жанна лишила меня этого. А ещё она лишила меня возможности заглянуть в Димкины глаза, чтобы понять: какое оно, его утро. Одинаковое ли оно для нас?

И, несмотря на то, что я немного злилась на неё за это, я подкинула баню, нашла на чердаке прошлогодний березовый веник, и через час разбудила её – разве она знала.

– Жан, Жанна, у меня для тебя сюрприз. – Она казалось такой беззащитной в своей позе, с поджатыми к телу ногами и даже когда открыла глаза, вытянула их и потянулась, ещё оставалась такой некоторое время. Я присела на краешек дивана и шепнула ей: – Просыпайся, соня. Кажется, я смогу исполнить одно из твоих желаний. Это, конечно, не СПА и не ванна с джакузи, но в некотором смысле даже лучше.

Она ни слова не поняла, о чем я ей толкую, моргнула и с надеждой спросила:

– Ты нашла пакет?

– Да что ты пристала со своим пакетом, где я его тебе тут найду! Но я нашла кое‑что получше. Собирайся, мы идем в баню. – Жанна только закатила глаза, но оживилась.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

В баню она собиралась не с меньшим энтузиазмом, чем в упомянутое СПА. В её огромной косметичке покоилось невероятное количество пузырьков и тюбиков, большую часть которых она прихватила с собой. Полотенца мы беспардонно позаимствовали в хозяйском шкафу, стиральная машина в доме имелась, потом вернем их на место.

Мы лили воду на камни, сидя на разноцветных полотенцах, и ощущали на коже мурашки, курсирующие волнами по телу, по мере окутывания их паром. Баня прогрелась быстро, вероятно, потому что лето или сделана на совесть, не очень‑то я в этом разбираюсь. Сестрица смахнула ладонью со лба выступившую испарину и протянула:

– О боги… как хорошо‑то…