– Кто?

Син испытующе взглянул на друга, очевидно, прикидывая, стоит ли называть имена.

– Лорд Левенторп, лорд Голланд, кузен Хантера. Кстати, если попросишь, он его с радостью задушит. Еще два юных джентльмена, рядом с которыми я почувствовал себя стариком, ну а теперь вот Фотергил.

– Что за юные джентльмены? – спросил Фрост, хотя и подозревал, что прекрасно знает тех, кто шнырял вокруг Эмили.

– Да эти близнецы. Ты их знаешь… Не помню, как их зовут, – беззаботно ответил Син. – Фрост, не я один заметил, что в последнее время ты странно себя ведешь. Ты все время погружен в свои мысли, легко выходишь из себя. А твой интерес к мисс Кэвел беспокоит твою сестру.

– Реган лучше бы больше внимания обращала на то, что эта гадюка пытается вызвать к себе жалость, – бросил Фрост, все еще не простивший матери попыток занять хоть какое‑то место в жизни когда‑то брошенных ею детей. – А что касается мисс Кэвел, то это мое и только мое дело.

Вначале его друг ничего не ответил, а потом осторожно произнес:

– Она не такая, как твои прежние женщины.

– Ты, очевидно, имеешь в виду, что она невинна, – сказал Фрост, забавляясь тем, что Син вдруг решил читать ему лекции.

До женитьбы на Джулиане плотские аппетиты маркиза были ничуть не меньше, чем самого Фроста. А любовь маркиза к жемчужным ожерельям, которым он находил весьма удачное применение, была хорошо известна в определенных кругах. Фрост готов был биться об заклад, что некоторые жемчужные ожерелья, замеченные им на шеях у многих дам в этот вечер, были на самом деле драгоценными сувенирами о безумных днях, проведенных в компании Сина.

– Не беспокойся за мисс Кэвел. – Танец закончился, и он решил поскорее подойти к ней, пока она не вернулась к своим родным. – Ей нравится мое общество, и ты сам прекрасно знаешь, что я никогда не обижу женщину.

Он решительно подавил в себе чувство вины в отношении леди Гиттенс. Вдова прекрасно знала, на что идет, когда заигрывала с Фростом. Он не виноват, что она позволила чувствам взять верх над разумом.

С Эмили у них были совсем иные отношения. Фрост не хотел давать им название, но не мог припомнить ни одной женщины, которая одновременно так его озадачивала, приводила в ярость и сводила с ума. Она настолько заинтриговала его, что он даже готов был нарушить свое правило никогда не иметь дела с девицами.

– Я знаю, что ты не способен обидеть женщину физически, Фрост, – тихо произнес Син. – Но такой девушке, как мисс Кэвел, можно нанести и другую обиду. Ты ведешь себя эгоистично и сам это знаешь.

Он действительно вел себя как эгоист. Следовало признать, что он играет с огнем, преследуя Эмили Кэвел. Ее сестра на смертном одре произнесла его имя, и это до сих пор беспокоило его. Люси была одной из тех немногих, кого ему не хотелось затащить в постель. Ему просто не повезло, что своей смертью она создала ему такие проблемы. Эмили говорила, что верит в его невиновность. Наверное, так оно и было, по крайней мере до тех пор, пока она не увидела его с Марианной. Вдруг ее сомнения вернулись? Мысль о том, что ее доверие к нему может зависеть от подобных вещей, раздражала его, но винить в этом было некого, кроме самого себя.

Фрост буквально ощутил то мгновение, когда Эмили заметила его. Она благодарила этого чертова мерзавца Фотергила за танец, и вдруг их взгляды встретились. Может быть, она все время знала о том, что он здесь? Он раздумывал, не попытается ли она снова сбежать от него.

– Не вмешивайся в мои дела, Син, – лениво протянул он. – Наша старая дружба и то, что я тебя все‑таки люблю, не помешают мне разбить тебе нос.

– Вот упрямый осел! – пробормотал Син себе под нос.

– Это уж точно. – Фрост утратил интерес к этому разговору. Он оставил Сина и направился к Эмили, чтобы попытаться уговорить ее потанцевать с ним.

Глава 23

Эмили была поражена, когда Фрост непринужденно подошел к ней и поклонился. Она предполагала, что он предпочтет не выставлять их отношения напоказ. Ведь это даст пищу разговорам о его намерениях.

– Мисс Кэвел, – он поклонился, не сводя с нее взгляда своих бирюзово‑голубых глаз, которые так притягивали ее. – В мое отсутствие вы тут собрали немало поклонников.

– Лорд Чиллингуорт, – она сделала реверанс, – я вижу, что от своих поклонниц вы избавились.

Дай‑то Бог, чтобы у других его бывших любовниц, если таковые находились в этой зале, хватило ума держаться от него подальше.

Оркестр заиграл вальс. Не спрашивая позволения, он обнял Эмили, и они закружились в танце. Она никогда с ним не танцевала, но они двигались так слаженно, как будто вальсировали уже много раз.

– Не стоит волноваться из‑за леди Гиттенс, – сказал он, двигаясь с завидной грацией. – Ее надежды на воссоединение не оправдались. Дама покинула бал по собственной воле.

– Значит, она наградила вас пощечиной?

– Да такой, что чуть зубы мне не выбила, – признался он, демонстрируя свою идеальную белозубую улыбку. – Но я не жалуюсь.

– Да уж, – сказала Эмили, наслаждаясь танцем в его объятиях. Она ощущала на себе любопытные взгляды. – За нами наблюдают.

Его бровь выгнулась