нее с загадочным выражением лица. Пробормотав что‑то себе под нос, он осторожно вышел из нее. В порыве запоздалой стыдливости он ухватился за край одеяла, чтобы укрыть их обоих. Но Эмили порывисто села. Она повернулась к нему спиной, спустив ноги с кровати. Когда он осторожно коснулся ее спины, она закрыла глаза.

– Прости меня, – Фрост обнял ее и придвинул к себе так, что ее спина оказалась прижатой к его неугомонной плоти. Его подбородок легонько опустился в ямку между ее шеей и плечом.

– Есть причины, по которым я обычно не имею дела с девицами. Но все мои благие намерения как будто испаряются, когда ты рядом. Я причинил тебе боль. С этим уже ничего не поделаешь. Но это единственное, о чем я сожалею в связи с произошедшим.

Эмили смотрела вдаль, в никуда, пытаясь определить, что чувствует. Как она могла одновременно испытывать и грусть, и радость? Было бы гораздо проще, если бы она могла обвинить Фроста в том, что он лишил ее невинности. Однако она получала удовольствие от его поцелуев и неторопливых возбуждающих ласк. Ей было больно, когда он лишил ее невинности, но ведь в их любовных играх было и много приятного. Обнимать его, когда он достиг наивысшего наслаждения, было пьянящим чувством, и оно наполняло ее уверенностью в своей женской силе – а она даже не подозревала, что у нее есть такая сила.

– Что‑то ты притихла. – Он легонько укусил ее за плечо. – Это меня беспокоит.

Эмили сморщилась от его попытки пошутить.

– Я думала о том, что совсем не чувствую себя падшей женщиной. Для меня мало что изменилось. – Ей все еще было немного больно, но она решила не упоминать о такой мелочи.

– С чего бы вдруг? – Он немножко качнул ее в своих объятьях. – Какая же ты падшая женщина?

– Конечно, падшая. – В голосе Эмили прозвучала нотка раздражения. – Репутация женщины – и в руках негодяя. – Она нахмурилась и бросила взгляд пониже его талии. – В данном случае, не в твоих руках, а в твоем…

– Довольно! – сказал Фрост, прерывая ее. – Позволь кое‑что объяснить тебе: то, что ты лишилась невинности, отнюдь не означает, что от этого пострадает твоя репутация. Во‑первых, никто не знает о том, что мы стали любовниками. А во‑вторых, у меня нет ни малейшего желания делиться этой пикантной новостью с газетой «Морнинг пост».

Эмили недовольно надула губы от обиды, что он отказывается воспринимать ее всерьез.

– А это была бы пикантная новость, лорд Чиллингуорт?

– Ты опять вспомнила о Люси, да? – простонал Фрост. Она только открыла рот, а он сразу подумал, что у нее снова возникли сомнения относительно его связи с ее сестрой, и вот тут он вышел из себя. – Я никогда не говорил тебе о том, как меня бесят твои обвинения, что я будто бы соблазнил твою сестру? Единственная мисс Кэвел, с которой я переспал, – это ты!

– Я тебе верю! – отозвалась она столь же раздраженно. Это слегка успокоило его. – Я не обвиняю тебя ни в чем. Но у меня нет никаких сомнений, что у Люси был любовник, и это не лорд Левенторп.

– Может случиться так, – Фрост погладил ее по щеке, – что ты никогда не узнаешь имени этого человека. Твоя сестра, имея такую внешность, всегда привлекала внимание мужчин. Но ты позволяешь чувству вины перед ней ослеплять тебя и упускаешь из виду несколько бесспорных фактов. Люси вовсе не была паинькой. Как и у тебя, у нее был весьма непростой характер. Кроме того, она была тщеславной и взбалмошной особой, которая пыталась манипулировать всеми окружающими, заставляя их потакать ее капризам.

Эмили не терпела, когда кто‑то дурно отзывался о ее сестре.

– Да что ты говоришь? И как же тебе удалось устоять перед ее обаянием?

– Несмотря на многочисленные слухи, – рассмеялся он, – и на мое неудержимое стремление этой ночью завладеть твоим восхитительным телом, я все‑таки сплю не с каждой женщиной, которая со мной кокетничает.

Эмили ахнула, когда Фрост неожиданно толкнул ее, укладывая на спину, и прижал к матрацу своим телом.

– Я с тобой не кокетничала!

– Как джентльмен я не могу назвать тебя лгуньей. – Он поцеловал ее в левую грудь. – Конечно, у тебя были серьезные причины не поддаваться. Ну, и я пытался не пасть жертвой твоих невинных хитростей.

Фрост говорил возмутительные вещи.

– Отпусти меня!

Он прикусил мочку ее уха, и она вздрогнула.

– Сказать тебе, почему я никогда не добивался твоей сестры?

Эмили кивнула, ощущая при этом, что рука Фроста опускается все ниже.

– Почему же?

– Ее красота меркнет в сравнении с твоей.

Его коварная улыбка свидетельствовала о том, что этот мужчина далеко не так прост, как хочет казаться.

– Если кто и пал жертвой своих чувств, то это я, дорогая Эмили. Доказать? Обещаю, я буду нежным.

Эмили закрыла глаза, поверив Фросту на слово.

 

Входя в «Нокс», Фрост что‑то весело насвистывал. Он приписывал свое хорошее настроение тому, что провел четыре часа в постели Эмили. Она была слишком чувствительной для продолжительных соитий, и он продемонстрировал ей, что есть и другие способы доставить даме удовольствие. У Эмили едва хватило сил попрощаться с ним, когда он наконец нехотя покинул ее спальню.

Вместо того чтобы