style="margin:0cm;margin-bottom:0.0001pt;text-align:justify;text-indent:1cm;font-size:16px;font-family:'Times New Roman', serif;">Ромку уводят, но на этом наше с Ильей пребывание в изоляторе не заканчивается. Предстоит еще допрос. Раз уж мы все здесь, включая адвоката, он посоветовал быстрее с этим разделаться. Все равно не отвертеться. Пока ждем, когда освободится следователь, выслушиваем наставления, что можно говорить, а что не стоит. Впрочем, мы оба мало что знаем, и скрывать нам нечего. Опять же рядом, на допросах, будет присутствовать сам адвокат. И пресекать попытки давления, если они случатся. Меня он заранее предупреждает готовиться к неприятной беседе. Наверняка будут говорить обидные вещи, чтобы вывести из себя и вынудить на откровения.

Но здесь им ничего не светит. Я умею разговаривать с представителями разных госорганов. Хотя именно со следователями до сих пор общаться, к счастью, не приходилось. А вот со всякими официальными делегациями и чиновниками не раз сталкивалась. Меня, как самую спокойную и рассудительную, наш директор часто брал с собой на переговоры. Почему‑то один мой вид действовал на людей успокаивающе. Ну и я привыкла не теряться. Высокие должности и звания уже не пугают.

Допрос, как и предсказывал адвокат, оказывается не самым простым. Но и не настолько ужасным, как можно было ожидать. Конечно, постоянные намёки бесят. Особенно, когда прямо говорят, что Ромка искал выгодную невесту, а сам ходил налево к своей бывшей пассии. И после очередного такого заявления внимательно за мной наблюдают. Но постепенно их азарт спадает, а на лицах явно проступает разочарование. Потому что я на подначки не ведусь. Даже когда они меняют тактику и от легкого хамства переходят к якобы искреннему сочувствию. И без подсказок адвоката знаю, что это всего лишь способ разболтать человека. Любое сказанное мной слово потом могут использовать против Ромки.

Поэтому говорю мало, исключительно по делу. И абсолютно без эмоций. Так что интерес ко мне быстро теряют. Дают на подпись запротоколированный разговор, предварительно проверенный адвокатом. И наконец отпускают. Дальше ситуация повторяется с Ильей. Жду его в коридоре на неудобных кожаных сиденьях. А потом мы с облегчением покидаем это место с тяжелой, давящей атмосферой. По дороге домой молчу, обдумывая дальнейшие действия. И удивляюсь, когда Илья неожиданно паркуется у кафе, предлагая пообедать. С одной стороны, мне все еще неловко общаться с ним. С другой – после изолятора очень хочется переключиться, окунуться в нормальную жизнь. Вкусная еда и легкая музыка отлично подойдут.

Впрочем, я бы и в машине поела. Все же внедорожник у Ильи очень удобный. Не сравнить с тем, что он брал в прокате. Видно, что транспорт любимый и ухоженный. Мне вдруг становится интересно, какой этот мужчина в быту. Я почти ничего о нем не знаю. Двое суток в его доме были слишком наполнены нервными событиями. И я не успела присмотреться. Присмотреться не успела, а дотронуться – очень даже. Невольно краснею, вспоминая, как цеплялась пальцами за мощные плечи. Зарывалась в короткие волосы, гладила шею, мышцы спины. Ощущала под ладонями биение его сердца. Черт! Лучше сейчас не думать об этом! Иначе мой спутник догадается о том, что у меня в голове. У него и так в последнее время слишком говорящий взгляд, который я с трудом выношу.

 

Глава 28 Илья

 

После изолятора затаскиваю Яну в кафе. Можно было сразу ехать домой. Мать с тетей Олей отвлекаются от переживаний готовкой, уже весь холодильник забит. Но я эгоистично хочу подольше остаться рядом с моим наваждением. В доме нас окружат вопросами и заботами. А здесь мы никому не нужны. Смотрю на Яну, почти не отрываясь. Не могу заставить себя отвести взгляд. Он словно примагничен к ней. Любуюсь как гребаный маньяк и одновременно пытаюсь понять, о чем она думает. Я жаден до нее. Не только смотреть хочу, а в голову ее влезть. В кожу. Узнать каждую мысль, самую последнюю эмоцию. Чувствовать ее как себя. Чтобы не отдельно я и она. А одно целое. Даже если мне не светит ничего, кроме насильно украденных поцелуев.

После встречи с Ромкой Яна ушла глубоко в себя. Напряженно размышляет о чем‑то, покусывая губы. А у меня кишки сводит, как хочу их заласкать, зализать языком все ранки. Снова ощутить тот вкус, от которого сносило крышу. Но держусь, не сокращаю дистанцию между нами, лишний раз не дотрагиваюсь до нее. Наверное, только взгляд меня выдает. Наталкиваясь на него, Яна каждый раз напрягается. Но это я уже не способен контролировать. Все силы уходят на то, чтобы не наброситься на нее. Не утащить куда‑нибудь, где мы будем только вдвоем. Впрочем, вчера, в доме, мне и присутствие матери с тетей Олей не помешало.

Подходит официант, готовясь принять заказ. Молодой парнишка, явно студент, широко улыбается Яне, подсказывая что‑то из блюд. И мой внутренний зверь пробуждается. Не имею никакого права, но ревную до темноты в глазах. Почти также, как сегодня, когда брат обнимал Яну в комнате для свиданий. Хотелось вырвать девушку из его рук, спрятать за спиной. Это в жизни я для нее никто, а в своих мыслях давно уже ее присвоил. В изоляторе все же удержался, а здесь уже готов рыкнуть на пацана, чтобы скалился кому‑нибудь другому. Но тот, зацепив меня взглядом, сам все понимает и наконец сваливает. Яна поглядывает на меня и хмурится. Тонкие пальцы нервно перебирают приборы. Тянет накрыть ее руку ладонью и сжать, чтобы успокоилась. Но понимаю, что лишь сильнее напрягу. Молчание давит, создавая за нашим столом совсем уж тяжелую атмосферу. Прерываю ее вопросом:

– Ян, может, все же послушаешь Ромку и вернешься домой? – почти заставляю себя задать его. Не готов ее отпускать, даже