– Тогда я бы предположила, что вы и ваши буйные друзья были очень плохими мальчиками, – с трудом выговорила она.

– Мужчинами, – поправил он. Он прижался правым коленом к сиденью стула, сокращая расстояние между ними. – В высшем свете мы создали себе определенную репутацию. Однако некоторые из нас стали респектабельными джентльменами. Женились и произвели на свет потомство.

Эмили не занимать было смелости, она не отступила ни на шаг, даже когда его губы оказались в опасной близости от ее лица.

– Но не вы, – сказала она.

– Я не вижу в этом смысла. – Фрост пожал плечами. – Кто‑то же должен поддерживать наш скандальный имидж. Это вполне могу быть я.

Его губы нетерпеливо дернулись. Ему так хотелось притянуть ее к себе и заставить замолчать умелым, умиротворяющим поцелуем! Вот тогда бы стало ясно, что нужно этой несносной девчонке.

– А ваша попытка поцеловать меня? Тоже для поддержания репутации?

– Не совсем.

– А чем же тогда вы занимаетесь? Выходите на вечернюю охоту за дамами? И сколько их должно быть? Сколько из них позволяет завлечь себя в ваши сети?

– Мне никто не может позволить или не позволить чего‑либо, – пробормотал он, недовольный тем, какое направление принял их разговор.

Эмили ахнула.

– Так вы насильно заставляете их уступать вам? – Она наклонилась к нему. – Для подобных мужчин существует очень нелестное название, знаете ли. Меня поражает, что лорд и леди Фиддик позволили вам появиться в их респектабельном доме.

– Вы сознательно искажаете мои слова, Эмили, – сказал он. – Никто никого ни к чему не принуждает, черт побери! – резко бросил он, и его желание овладеть ею сменилось желанием ее задушить. – Дело вовсе не в свете и не в том прозвище, каким нас наградили. То, что происходит здесь и сейчас, касается только меня и вас. Неужели так плохо с моей стороны хотеть вас поцеловать?

От его слов ее щеки порозовели.

– Да, – сказала она, отступая от него на шаг. – Потому что это я, а не моя сестра.

Фрост не знал, как ответить на эти бессмысленные слова. Он никогда не был знаком с ее сестрой.

– Что за чушь вы несете?

– Мужчины засыпали ее гостиную цветами, писали ей стихи, дрались из‑за нее на дуэлях. Она была изумительной красавицей, которую каждый мужчина мечтал поцеловать. Она, но не я.

– Не согласен. Если вы будете стоять спокойно, я докажу это.

– А, понятно. Значит, я первая дама, которая вам отказала.

– Нет, были и другие, – недовольно признался он.

– Хм, на мой взгляд, их было слишком мало. Я вам искренне сочувствую, лорд Чиллингуорт. – Эмили провела рукой по его щеке и отошла.

Девчонка уходила. Фрост поскреб пальцами щеку. Как ей удалось так ловко поменяться с ним ролями? Любая другая женщина растаяла бы в его объятьях и умоляла бы его поцеловать ее снова.

Эмили поставила на стол свой пустой бокал и направилась к двери.

– Подождите минутку, мисс Кэвел! – процедил он сквозь зубы, потому что это уже было похоже на мольбу.

Фрост бросился за ней, потому что она и не подумала остановиться. Он догнал ее как раз когда она выходила из комнаты и резко развернул ее лицом к себе. Ей пришлось положить руки ему на плечи, чтобы удержать равновесие.

– Наш разговор не окончен.

Эмили сердито уставилась на него:

– Вы знаете, в чем разница между вами и теми молодыми лордами, которым вы сегодня угрожали?

– Нет, и мне это не интересно. – Он говорил с ней резко, и это вряд ли могло смягчить ее. Куда подевался его знаменитый шарм? Он так и не задал главного вопроса: почему она так ненавидит «Нокс»? Фрост сделал глубокий вдох. – Так в чем же разница?

– Очень небольшая, – проворковала она. – Ваши розыгрыши наверняка более утонченные. Хотя я думаю…

Он закрыл ей рот своими губами. Это было весьма разумно, поскольку эта женщина была способна кастрировать мужчину своим языком. А этот орган можно использовать и более приятно и соблазнительно. Вначале Эмили не поддавалась. В его объятьях она была напряженной, твердой, как доска, а ее губы так же располагали к поцелуям, как захлопнутая ракушка моллюска. Фрост впервые прикоснулся к ней и пожалел о том, что так грубо с ней обошелся. Вернее, чуть не пожалел. Ее бессвязный лепет о сестре явно свидетельствовал, что эта девушка никогда не целовалась. Он был первым мужчиной, который ощутил ее скрытую страсть. Его поцелуй стал нежнее, и она судорожно вздохнула. Закрыв глаза, он вдохнул ее запах. От нее исходил легкий аромат апельсиновых цветков. Он прикоснулся к ней губами в знак извинения за свой гнев. Ответ Эмили был столь же щедрым, как и ее сердце. Ее губы, неискушенные в искусстве поцелуев, призывно раскрылись. Он не устоял перед этим призывом и стал самозабвенно упиваться ее ртом. Он ласкал ее нижнюю губу своими губами, прокладывая кончиком языка манящую влажную дорожку по пухлой внутренней ее поверхности. Когда он поднял голову, то чуть не утонул в ее бездонных карих глазах. Они светились от разгорающейся страсти, о которой она, видимо, даже не подозревала. К сожалению, Фрост слишком хорошо понимал, что с ним происходит. Он был возбужден и чувствовал, что теряет голову. В нем боролись противоречивые чувства,