style="margin:0cm;margin-bottom:0.0001pt;text-align:justify;text-indent:1cm;font-size:16px;font-family:'Times New Roman';">– Всё про вас, голубков, выяснил.

Ася помогла, (уверен, что эта сучка открыла свой грязный рот).

– И что? – «Да, блядь, возьми себя в руки, Стас». – Мы просто трахаемся и на этом всё, – самому противно от произнесённого. – Что‑то ещё?

– А ничего. Запомни, что я не терплю такое отношение к своей персоне.

Не ебёт, я тебя сука собственными руками задушу.

– И за своей долей в твоём «бизнесе», – скривился он, – я приду с готовыми документами, – встал, отряхнул невидимую пыли с полы пиджака. – Поехали, – обратился к охраннику. – И вызовите ему скорую. Я же добрый, – последнее было сказано мне и в придачу подмигнул.

– Ты конченый пидор, – зачесался у меня язык.

Взмах ноги, подошва тяжёлых ботинок перед глазами и темнота.

Очнулся в больничной палате, лёжа на койке, по пояс голый и с замотанной головой. Попытался резко встать, поморщился от пронзающей боли в голове и упал обратно на подушку.

– Лежите, пожалуйста, – услышал женский голос. – Сейчас доктор придёт, обезболивающее должно скоро подействовать, и вам станет легче, – затараторила медсестра. – Ваш родственник должен приехать, его оповестили о месте вашего нахождения.

Артём! Блядь, что мне, сука, делать?

– Очнулись? – в палату зашёл низкий и лысый мужчина с круглыми очками на носу. – Как себя чувствуете? – спросил он, осматривая мою голову.

– Бывало и лучше.

И это не то, что интересует его.

– Ничего, организм молодой, заживёт быстро, – посмотрел в бумаги. – Сотрясение и пару сломанных рёбер, полежите у нас несколько дней и оправитесь.

Ещё чего, не время прохлаждаться.

Меня оставили одного наедине со своими мыслями. Я подумал и пришёл к единственному правильному решению. Если к Артёму кто‑нибудь прикоснётся… Я не могу этого допустить. А если с ним что‑нибудь случится… Я не выдержу. Я не могу подвергнуть его опасности и не могу ничего ему сказать, это не отменяет угрозы в его сторону. Чем дальше он от меня, тем больше вероятность, что Илья отстанет и забудет про него.

Дверь с грохотом отворилась и в палату зашёл он. Обеспокоенный, бледный и испуганный – мой Артём, мой ботан.

Прости!

Прости меня, за то, что сейчас произойдёт.

 

Глава 41.

 

Стас

 

Не смог. Отвернулся. Изнутри режет. Его глаза… Я видел там боль. Боль, которую причинил я.

«Уходи, лучше уходи, пока я не набросился на тебя. Не могу смотреть на тебя, такого. Уходи!»

Упёртый, не сдаётся, ответов ему подавай. Не могу я! Лучше будешь подальше от меня и от говна в моей грёбаной жизни.

Ушёл.

Стол с медицинскими принадлежностями свалился на пол. Сука! Ненавижу! Убью!

Расхреначил всю палату к хуям, на шум припёрлись медсёстры, но мне было по хрен. Что я там раньше говорил? Забудьте всё! Вот сейчас мне пиздец как хреново. Грудь давит с невероятной силой.

Голова болит. Это боль хуйня какая‑то. То, что у меня внутри сейчас творится, закапывает глубоко в задницу физическую боль.

– Вам плохо?

Нет, блядь, мне, ебать, как хорошо сейчас. Я сижу тут на полу, прислонившись к стене и кайфую.

– Вызовите врача! – крикнула она другой медсестре.

На хрен мне врач, мне разобраться надо. Защитить своего… Любимого? Любимого…

Блядь, какая же я конченая скотина. Люблю его, сука, понял это где‑то в глубине, не захотел самому себе признаваться. Ему не сказал ни разу. Может, это и к лучшему, было бы сложнее его прогнать. Никогда не прощу себе всё то говно, которое я ему наговорил. Если я не смогу, как он‑то сможет?

«Я обещаю, Артём, я всё решу, и я всё тебе объясню. Надеюсь, поймёшь и простишь. А если нет, то хотя бы будешь знать, что для моего скотского поступка были веские причины».

Лежать в больнице я, конечно, не стал, рвался всё разрулить, всё исправить. Хочет мою мастерскую? Пусть забирает, мне по хуй. Есть что‑то поважнее, чем грёбаные деньги. У меня есть что терять. Уже, я это уже потерял.

– Алле, – ответил Кирилл сонным голосом.

– Кир, мне нужна помощь…

Всех, блядь, подключу. Рисковать никем не собираюсь, но кто вызовется сам, буду только рад.

– Что стряслось? – голос старого друга стал вмиг серьёзным.

– Не по телефону!

Кто знает, что ещё это тварь сделала.

– Гараж! – коротко сказал Кирилл, и я отключился как раз, когда подъехал Макс с Деном.

Кирилл живёт в гараже, но в таком гараже и я бы жил. Два этажа, на первом его дорогущие тачки, на втором просто охренный лофт. Вдали от города он там устраивает чуть ли не каждый день тусовки. Но он мне друг, и я знаю, что если дело серьёзное, то Кир включает мозги и вечный тусовщик в нём уходит в спячку.

– А я говорил! Я, блядь, тебе говорил! – орал Ден после того, как я рассказал им всё. – Ты с огнём решил поиграть, и что теперь? Найдут труп твоего очкарика где‑нибудь в помойке.

– Хуйню не неси, – спокойно ответил я, несмотря на то, что сердце забилось как бешеное, представив Артёма… Сука!

– Я не несу. Жалко, парень нормальный, хоть и ботан.

Он самый лучший, блядь!

– У него мозги работают получше, чем у всех нас вместе взятых.

Мой!

– Не ссы, Ден, разберёмся, – вклинился в разговор Макс.

– Разберёмся, как же, – кивнул этот параноик. – Я говорил,