сказал он. Но его большой палец погладил ее по щеке в знак извинения за ту суровость, которая прозвучала в его голосе. – Люси никогда не была моей любовницей, вы должны мне поверить.

Господи, помоги! Ей так хотелось верить его словам!

– Фрост, ваше имя было последним словом, которое она произнесла перед смертью.

Он не знал, что на это ответить.

– А вы не могли ослышаться?

Эмили покачала головой. Фрост поднял руку и прижал пальцы ко лбу, как будто у него разболелась голова. Потом отнял руку от лица и посмотрел ей прямо в глаза.

– Я не могу объяснить, почему ваша сестра произнесла мое имя. Но мне нужно, чтобы вы мне верили, я клянусь, что я не тот человек, который соблазнил и бросил ее.

– Я верю, – сказала она, ахнув, когда он притянул ее к себе и крепко обнял. – Я все‑таки не понимаю, почему вы не…

– Не переспал с вашей сестрой? Мне совсем не хочется портить свою репутацию отпетого негодяя, но я не смог.

Только теперь Эмили обратила внимание на то, что Фрост в вечернем костюме. Он что, был на балу? Может быть, он искал ее? Хотя, возможно, он просто выбрал черный цвет, поскольку собирался выступить в роли взломщика.

– Нехорошо с моей стороны задавать такой вопрос, но я должна знать. Почему не смогли? Ведь Люси была такая красивая. – Эмили готова была высечь себя за то, что напомнила ему о красоте сестры. А еще где‑то в глубине души она завидовала Люси, что той первой выпало счастье познакомиться с Фростом, и не знала, вынесет ли она, если Фрост согласится, что Люси была красивой. Жесткие линии его лица смягчились, теперь он смотрел на нее ласково.

– Разве это не очевидно, мисс Эмили Кэвел? Я ждал вас. – Он стал медленно опускать голову, пока их губы едва не соприкоснулись. – Позвольте поцеловать вас.

Он спрашивает разрешения? Она подозревала, что, если речь идет о женщинах, он всегда берет то, что хочет. Так раньше он поступал и с ней, когда хотел ее поцеловать. Его взгляд притягивал ее, безмолвно прося разрешить ему те вольности, которых он так жаждал. Ей было трудно кивнуть, потому что он держал ее лицо обеими руками.

– Да, я очень этого хочу.

Эмили вздрогнула от электрической искры, когда его губы коснулись ее губ.

– Одеяло, – рассмеялась она, вспомнив, как ребятишками они устраивали такую игру. С помощью шерстяных одеял высекались искры.

Его прекрасные руки опустились ей на плечи.

– Давай от него избавимся, – сказал Фрост, сбрасывая одеяло с ее плеч.

Она даже не вспомнила о том, что ночная сорочка – весьма слабое прикрытие для тела. Его губы оказывали на нее такой же эффект, как и банки с загадочными сильнодействующими зельями, стоящие на полках в аптеке на Бонд‑стрит. Когда его губы гладили и покусывали ее, Эмили чувствовала себя, как в состоянии наркотического опьянения. Ей казалось, что нет ничего естественнее, чем раскрыть губы и позволить его языку проскользнуть в ее рот. Это был неторопливый, чувственный танец плоти, и граф что‑то одобрительно бормотал, когда она повторяла его действия. Эмили коснулась спиной матраца. Она даже не сообразила, что ложится. Фрост последовал за ней, прижимая ее к уютной мягкости постели. Когда она выгнулась, чтобы снова поймать его губы, рука, лежавшая на ее бедре, скользнула сначала к талии, затем еще выше, к грудям.

– Черт!

Эмили открыла глаза, но рядом с ней никого не оказалось. Она перекатилась на живот и увидела, что Фрост идет к двери. Щелчок замка гарантировал их уединение. Сонными глазами она смотрела, как он снимает свой черный вечерний костюм: сюртук, потом жилет. Граф бросил их на спинку стула и вернулся в постель с виноватой улыбкой.

– Прости. На чем мы остановились?

Эмили перекатилась на спину и засмеялась:

– По‑моему, на этом, – она собиралась прикоснуться к своим губам, но передумала. Повинуясь какому‑то импульсу, она взяла его руку и положила на свою талию. Она сочла непристойным класть его руку себе на грудь.

– Ах да! – воскликнул он. И она покраснела, услышав в его голосе предвкушение. – Хотя вообще‑то я собирался положить руку сюда.

– О… – Она заерзала, когда его пальцы стали ощупывать и гладить левую грудь.

– И еще… – Он опустил голову, и она ощутила теплое дыхание над своим соском.

Ее чувствительная кожа покрылась мурашками. Эмили застонала, когда тонкая ткань ночной сорочки увлажнилась от его поцелуев. Ощутила прикосновение его языка к соскам и задрожала от наслаждения.

– Дыши, Эмили, – поддразнивал ее Фрост. Он расстегнул прозрачные пуговицы у нее на вороте. – Я не хочу, чтобы ты потеряла сознание. – Он игриво улыбнулся и перенес свое внимание на другую грудь. – Во всяком случае, пока.

Интересно, может ли дама потерять сознание от удовольствия? «Эмили невинна, друг мой», – мелькнуло у него в голове. Фрост знал, что ему следует убраться прочь. Но он не мог устоять перед искушением. Намокшая тонкая ткань ночной сорочки почти ничего не скрывала.

Вообще‑то от невинных девиц разумно держаться подальше. Эти создания слишком юны, чтобы понять разницу между любовью и похотью и осознать последствия своей пагубной страсти. Поэтому такие трагические истории обычно заканчивались встречей с обозленным отцом и угрозой женитьбы. Мужчине, который вовсе не собирался жениться, следовало бы иметь дело с