На ней я и Жанна, ученицы первого класса. С пышными бантами на голове, счастливые по случаю поступления в школу.

Сейчас мама напомнила мне ту женщину, от которой ушел муж, потерянную и несчастную. Заработавшую глубокий рубец в одном из чувствительных женских мест – самолюбие. Обиженное самолюбие способно разрушать. Причем, неважно что: мир вокруг или же организм, внутри которого оно заперто. Я села рядом и позвала:

– Мам, а хочешь, пойдем в полицию?

– И что я им скажу? – подняла она на меня глаза. – Я не видела своего ребенка три года, но заявляю – она пропала? При этом, не смогу сказать, что на ней было надето, когда вышла из дома, впрочем, даже не знаю из какого дома она вышла! Я плохая мать!

– Перестань, ты хорошая мама, – прижалась я к ней. – И Жанна уже не ребенок. Более того, если бы она нуждалась в помощи, могла бы и обратиться за ней. Пойдем со мной на речку, ты когда последний раз купалась? Спорим, тысячу лет назад.

– Спорить не буду и на речку не пойду. Сегодня на работу нужно пораньше, пока обед приготовлю. А ты беги, у тебя отпуск.

Она расправила плечи и улыбнулась мне. Делает вид, что порядок. Оставлять её одну не хотелось. Не знаю какого рода разговор у них состоялся вчера с Мишаней, но тот с самого утра отправился на халтуру – колоть дрова знакомой старушке. И теперь она смотрится сироткой. Я уже всерьез подумывала разбирать сумку, как она встала с дивана и подняла меня за руку:

– Иди – иди, давай. Нечего дома торчать, молодость она короткая.

Я послушно поплелась к двери на ходу размышляя. Странная штука жизнь, буквально вчера я была готова «прибить» маман, читала ей нотацию, а сегодня прижала бы и не отпускала. Вчера бранила её, как дитя неразумное, а сегодня сама готова забраться к ней на колени, ища от невзгод защиты. Только знаю наверняка помощь нужна не мне – ей.

 

Солнце припекало нешуточно. Провести день на речке весьма заманчиво, но вместо прогулки к водоему я поменяла ближайшие планы – сказался разговор с мамой. Отыскала в сумке ключи и завела машину. Уселась, врубила кондиционер и уставилась на свои шорты. Заявиться в едва прикрывающих попу штанишках к Помещику, явно плохая идея.

Переодеваться нет времени! – махнула я рукой и покатила на ферму. Будет лучше, если я побываю там до того, как мама заступит на службу.

По дороге я мысленно то и дело возвращалась к Жанне. Всё гадала какую‑такую штуковину она умыкнула у мужа и главное – зачем? Воображение в основном подсовывало ценные вещи типа бархатного мешочка с бриллиантами или золотых слитков. Смущало только употребленное Вдовиным слово «воспользуется». Не продаст, реализует, толкнет, сбагрит, в конце концов, а именно – воспользуется. К чему можно применить данное слово? Никаких конкретных догадок. У меня сложилось впечатление, будто вещь можно использовать лишь раз, далее она словно теряла свою ценность.

Господи, надеюсь, это не чемодан с кокаином! «Ну, нет!» – откинула я эту мысль. Сестрица слишком любит себя, чтобы тратить свою красоту и молодость на эту дрянь. Да и муж её, если верить интернету, довольно известный в городе бизнесмен, владелец торговых центров и офисных площадок. Слухов и домыслов про него водилось достаточно, но ни одного криминального.

 

Помещик оказался на месте. Я постучала в дверь кабинета, дождалась ответного «входите» и толкнула дверь.

– Добрый день, – сразу поздоровалась я в пространство, и только после обнаружила хозяина. Он сидел на диване, рядом придвинут столик, на нем опустевшая уже чашка. Помещик отложил книгу, которую читал, разворотом вверх, содержанием, соответственно, вниз и раскинул руки:

– Ба! Евгения Александровна собственной персоной!

Ему удалось смутить меня дурацким приветствием, я криво улыбнулась и уставилась на книгу, толи собираясь с мыслями, толи из любопытства. «Страусы. Разведение и уход», значилось на обложке. Любая бумажная книга в его руках, а подобная и подавно, удивляли. Моё смущение сменило недоумение. Хотя, чему тут удивляться, он же – фермер, чтение подобной литературы для него должно быть норма. Но ему абсолютно не шла эта книга, как и само занятие животноводством. Скорее подошли бы аналитические сводки, мужской журнал и политический блог на Ютубе.

Помещик нахально разглядывал мои ноги, я пожалела, что оставила сумку в машине, могла бы прикрыть большую часть оголенных конечностей. Заканчивающаяся на поясе футболка, шорты, если к ним добавить забитую под завязку пляжную сумку, что у меня с собой, можно всерьез подумать – не заблудилась ли девица? Заявиться с таким «баулом» в офис было бы странно, не прихватила её именно поэтому. Я поторопилась переключить его внимание и поинтересовалась:

– У вас найдется несколько минут? – Он бросил взгляд на часы, прикидывая сколько у него времени, и неопределенно ответил:

– Смотря что вы от меня хотите.

– Мне нужно с вами поговорить. Точнее задать несколько вопросов и получить на них ответы, – пояснила я, по‑прежнему топчась у порога, и добавила: – Максимально правдивые.

Помещик откинулся на диванную спинку и покачал вытянутой ногой. Похоже, он восторгается моим смущением. Хотя, не исключено, что мысленно он пребывал в подчерпнутых из книги знаниях и умиляется страусами, например. А эта расслабленная полуулыбка предназначалась птичкам. Наконец он подобрался, поднялся с дивана и сделал приглашающий жест, обводя кабинет:

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍– Прошу, располагайтесь. Где вам будет удобнее?

Я выбрала ближайшее кресло для посетителей. От двери недалеко, в случае чего сбежать не проблема. Только вот в случае чего конкретно, объяснить не могла.