Мало что она поняла, боюсь, пока она не… Забудет их, – голос стал дрожать. – Это придётся повторять.

– Мы справимся. – Я подошёл к нему и обнял.

– Мы? – пробубнил он в моё плечо.

– Мы! А кто?

Что у него там в голове опять?!

– Я сказал, что не уйду. Я сказал, что люблю. Не вижу причин, чтобы ты сомневался, – взял его за плечи и посмотрел в его глаза. – Запомни это, и чтобы к этой теме больше не возвращался.

– Просто ребёнок… Это всё меняет.

По голове, что ли, настучать?!

– Меняет! Но мне по хрен, мне не страшно.

Будет не просто, но разберёмся.

– А мне страшно, придётся работу бросить. Я не хочу, чтобы она сидела с чужим человеком целыми днями.

– Бросишь. – Я отошёл от него. У меня же завтрак на плите. – Я смогу содержать нас всех.

С Вороном разобрались, так что мне мешать никто не будет.

– Нет! – воскликнул он. – Я не собираюсь сидеть у тебя на шее. Я могу и с дома работать.

Упёртый баран.

– Если тебе этого хочется, то дерзай. Но я своё слово сказал.

– Я тебя услышал, – обнял меня сзади и поцеловал в макушку. – Спасибо!

– За что?

– За то, что ты рядом.

– Соколов!

– Всё, всё. Помню, – поднял руки вверх. – Надо Миле кашу сварить.

– Готовь, я в этом не шарю. Яйца в сковородку кинуть, да. Больше ничего, – уступил место у плиты.

– Можешь к ней пойти пока?

– Могу, – накрыл яичницу крышкой, помыл руки, лёгкий шлепок по заднице Соколова, и вышел из кухни.

Через два часа мы стояли у входа в морг. Тёма собирался с силами, а я терпеливо ждал. Мелкую отвезли к какой‑то старой тётке, как я понял по реакциям ребёнка – не чужая. Не стал расспрашивать Артёма, я видел, что его лучше не трогать. Что он настраивается к встрече с телами родителей. И представить не хочу, что у него внутри творится. Ещё пара дней, и закончится эта жесть, не могу видеть эти перепады настроения. Я стараюсь не дать ему закрыться, но этого мало. Не хотелось бы до мозгоправа дойти. Он сильный и ради мелкой он не сдастся.

– Можете войти, – на пороге вышел мужик в белом халате.

– Тём? – положил руку на его плечо.

– Да, идём, – неуверенном шагом он шагнул в здание.

 

Глава 50.

 

Артём

 

Не могу и не хочу туда идти. Видеть их обездвиженные тела… Это выше моих сил. Почему все должно быть так? Почему умирают хорошие люди, а насильники и убийцы ходят по земле как ни в чем не бывало?

Как вспомню разочарованное лицо Милы вчера, когда она побежала навстречу маме, а там была не она. И никогда больше не будет. Сердце сжимается.

Из мыслей меня вырвала рука Стаса, которая коснулась моего плеча. Он развернул меня лицом к себе и кивнул мужчине, что проводил нас к холодильной камере. Тот кивнул в ответ и зашёл в злополучную дверь.

– Я старался молчать. Дать тебе тишину, чтобы ты мог собраться, – тихо, но с нажимом в голосе заговорил он. – Это очень тяжело и болезненно. Но ты должен взять себя в руки. Ты обязан быть сильным, ради Милы, в память о родителях. Ради нас, в конце концов. – Он сжимал мои плечи и смотрел прямо в глаза, чётко говоря каждое слово: – Соберись и прими тот факт, что их больше нет. Ты меня слышишь?

– Да, – в горле пересохло от долгого молчания.

– Хорошо. Я рядом. – Он стиснул до боли плечи, и мы шагнули навстречу с неизбежному.

– Вы готовы? – спросил мужчина в белом, взявшись руками за край белой простыни.

– Готовы! – сказал я, не ожидая той картинки, что нам открылась.

Как только простыни сняли, дышать стало нечем. Ноги стали ватными, голова закружилась. Если бы не крепкие руки Стаса, я бы рухнул на пол.

– Блядь! – через шум в ушах услышал его голос. – Предупредить заранее не додумался? Первый день работаешь или что?!

Он что‑то ещё нервно говорил мужчине, а я сдвинуться не мог. Встал как вкопанный, не в силах отвести взгляд от изуродованного лица мамы. От её былой красоты не осталось и следа. Бледно синее пятно, в чёрных царапинах и порезах. Чувствовал, как кровь поднимается вверх, как в висках стучит, вкус железа во рту и темнота.

– Тёмочка, дорогой, проснись! – мягкий голос матери заставил открыть глаза. – Пора милый, давай вставай.

На меня смотрели зелёные глаза, счастливые глаза.

– Мама! – прилип к её телу и обвил шею руками со всей силы. – Я думал, что вы умерли.

По моим щекам потекли слёзы, а ладони мамы гладили меня по спине.

– Сынок, тебя ждёт Мила, ты должен к ней идти.

– А как же ты и папа? Я не хочу без вас.

– Мы с папой всегда будем рядом. – Она мягко улыбнулась и потрепала меня по волосам.

– Как я тебя учил? – послышался голос папы, и я повернул голову. – Быть сильным и гордо принимать все удары, так?

– Так, – кивнул я.

– Вот и хорошо. – Папа улыбнулся. – Иди.

Их улыбающиеся лица стали исчезать в белом свете, вырывая кусок моего сердца, но оставляя покой на душе.

 

Открыл глаза, пару раз моргнул, сфокусировал взгляд на белом потолке. Зашевелился и почувствовал острое покалывание в правой