вниз по постели. Надо спать, не мешая лечению. Уже уплывая, ощущаю кожей тонкую вязь заклинаний.

Трое суток в бессознательном состоянии проходят мимо меня, зато после пробуждения я чувствую себя прекрасно. Наг знал, что делал. А меня трясло от переживаний. Все-таки я оставалась в значительной мере уроженкой достаточно мирного мира. По сравнению с этим — так точно.

Дженталь с сомнением посмотрел на мою заторможенную тушку и запихнул под душ, благо, достаточно теплый, чтобы я расслабилась. Меньше тормозить я не стала, но зато прекратила походить за заржавевшего робота. Эльф волоком затянул меня в гардеробную, где переругивались Канто и Саахаши:

— Это прилично как домашний костюм, а не как публичный, пусть даже и полевой…

Мне почему-то стало страшно. Я в принципе особой безрассудной смелостью не отличалась, а тут накатила какая-то дикая паника, почти сразу отступившая — по сознанию катком проехался эльф. В голове была приятная пустота и легкость, я как сквозь вату слушала переговоры. Эмоции медленно растворялись, а вот сознание становилось яснее.

— Интересно, можно ли переборщить с силой и сделать из меня овощ?

— Связь не даст, — он, извиняясь, коснулся губами виска. — Переборщил?

— Немного, — я потерла виски, отгоняя легкую головную боль.

На полу в гардеробной царил хаос, по всем поверхностям была раскидана одежда. Влезаю в ближайший костюм — мне, почему-то, все равно, как я выгляжу сейчас. Предчувствия уже не орут дурным голосом, просто заунывно воют на одной ноте. Я почему-то уверена, что не вернусь сюда.

Дженталь крепко сжимает плечо, разворачивая к себе, заключая в железные объятия. Со спины прижимается Канто, и дышать становится легче.

— Предчувствия — это только предчувствия. Не придавай им слишком много значения.

Киваю, соглашаясь, что слишком сильно переживать не стоит. Поэтому просто выхожу из комнаты, отправляясь бродить по коридорам дома, попросив остальных позаботиться о погрузке морских обитателей.

Ноги приносят меня в детскую библиотеку. Вот здесь когда-то Элина и Эрих делали уроки, когда еще не стали слишком взрослыми и не разделились. А вот здесь… рука сама скользит в неприметную щель, вытаскивая удивительно целую тетрадь. Бездумно пролистываю — детский почерк сменяется все более твердым. Но это не мои записи.

«Сегодня Элина уронила вазу. Сказал матери, что это был я. Выпороли.»

«Мистер Кот сбежал, сестра плакала весь день и не вышла к обеду. Утащил для нее пирожные из кухни, ее любимые. Тетка застукала, но ничего не сказала».

Губы сами сложились в улыбку. Я понимаю, что читать чужой дневник неприлично, но все же… Не могу остановиться.

«Нам двенадцать. Мать и Мирена поссорились сегодня. Мол, мне слишком много позволяют, воспитывают недостаточно строго. Элина долго о чем-то с ними спорила, а под утро пришла ко мне ночевать. Когда она прижималась во сне… Это очень странное чувство».

«Мне кажется, что это взаимно. Но если кто-то что-то заподозрит — будет плохо. Пока мне удается быть вне подозрений, но Мирена начинает что-то подозревать — Элина слишком красноречиво смотрит».

«Мать застала нас в саду. С меня взяли клятву молчания, а вот Элина… ей навесили какой-то блок на воспоминания. Мать надорвалась, мне кажется, она долго не проживет».

«Она ничего не помнит, но все равно ведет себя как одержимая. Я не хочу снова ее подставлять, поэтому пока прикидываюсь слепоглухонемым идиотом. Выходит плохо. Тетка позволила ей купить этого эльфа. Может, она на него отвлечется?»

«Сегодня уезжаем к морю. Дженталь остается дома, он у сестры в опале, уже не знаю, что там произошло. Взгляд Элины слишком странны».

Я чувствую, что у меня начинают ходуном ходить руки. Нервно переворачиваю еще страницу — дальше явно писали магией.

«Как же больно… Не знаю, сколько еще протяну так. Лина… Если вдруг найдешь эти записи — не вини себя. А я очень надеюсь, что не успею скатиться в самообман и возненавидеть тебя».

Дженталь нашел меня в слезах, ему хватило одного взгляда на дневник. Эльф аккуратно забрал тетрадь, откладывая ее на стол. Почему у меня нет этих воспоминаний? А он… успел убедить себя в своей ненависти или действительно возненавидел?

— Ты знал?

— Про дневник или про его чувства? — блондин перетянул меня к себе на колени. — Вообще… и про то, и про другое. Он очень тебя любил.

— Почему я ничего не могу вспомнить даже сейчас? Можно как-то эти рамки в голове убрать?

— Не знаю, слишком давно они поставлены. Да и станет ли тебе от этого легче — вот в чем вопрос.

Умом я понимала, что он, возможно, прав, но было обидно не помнить. Даже от строк веяло огромной силой чувства. Но я могу понять старших родственниц — инцест явно не та вещь, что приветствует даже в Тэаррском обществе. Хотя… Карден это не мешало.

Мужчина со вздохом поднялся — мне слишком хотелось еще немного побыть одной, лишь на пороге обронил, что сборы окончены. Пальцы вновь сжали тетрадь, открыли последнюю страницу. Запись была совсем свежей, еще даже остаточно фонила, покалывая пальцы.

 

«Умираю, любя».

 

— Доброго пути.

Дверь закрывается бесшумно, а тетрадь скрывается в зачарованном кармане. Надо идти вперед.

Я стояла на той скале, с которой упал в грот Эрих, прикидывая высоту. Странно, что выжил. Саахаши страховал меня, крепко обвив хвостом и не давая улететь вниз — слишком уж я пристально вглядывалась в темноту под ногами.

Наконец, изнутри поднялась обжигающе-ледяная волна, заставляющая всех живых