употребила я «мы», но он же сам вызвался сторожить меня. А это равносильно помогать. – Жанна ссорится с мужем и сбегает, прихватив у него некую ценность. Вдовин ясно дает понять, что границу Жанна не пересекала, да и в принципе уверен – жена где‑то поблизости. О ценности нам ничего неизвестно, но имеющая информация дает нам право рассуждать, что это не деньги как таковые. И чтобы конвертировать вещицу в нал, требуется время. Возможно, Жанна как раз этим сейчас и занята, а быть может уже при деньгах… но в день убийства денег у сестры ещё не было. А теперь давай представим ситуацию, – я отпила из чашки и продолжила: – Положим, Жанна приехала в посёлок. С кем она тут виделась мы не в курсе, к маме однозначно не заглядывала…

Хотя, тут я не уверена, может и заглядывала, а мама пребывала «в космосе» в тот момент. Визит Сумарокова вспомнили вон с трудом. Однако, берем за аксиому – Жанна мать не навещала, тем более особой роли данная дилемма не меняет.

– Положим, – продолжила я, – сестрице требовалась помощь. Человек требовался надежный и не сотрудничающий с Вдовиным. На эту кандидатуру очень подходишь ты, кстати. Жанна узнает, что ты в поселке и едет к тебе на ферму. Там, вместо того, чтобы встретиться с тобой, она встречает Сумарокова. Последний, как ты помнишь, занимался поиском Жанны и на тот момент уже разнюхал о вашем романе…

– Бывшем романе, прошу заметить, – выставил Димка палец.

– Это сейчас не имеет значения, – отмахнулась я.

– Как это не имеет! – возмутился он. – Я требую занесение этого факта в протокол.

– Ты будешь кривляться или слушать? – добавила я в голос строгости. Димка взмахнул кистями «сдаюсь», а я возобновила полет мысли: – В общем, они могли совершенно случайно столкнуться на ферме или где‑то неподалеку. Естественно, у них возник конфликт: Юрец планировал доставить беглянку к мужу, в сестрицины планы подобное не входило. В самый разгар жаркой полемики, возможно, он ей даже угрожал, Жанна огрела Сумарокова чем‑то тяжелым. И теперь прячется, только уже не от мужа, точнее не от него одного, а и от полиции в том числе.

Я закончила и вопросительно уставилась на Димку. Тот многозначительно задумался, с самым серьезным видом, встал, подлил себе чай, прошелся по кухне.

– Будь Жанна убийцей, максимум, что она могла бы сделать – избавиться от орудия убийства. Сообразить про отпечатки и прочее. А таскаться с трупом… нет, не особо верится. Да, она маникюр бы себе испортила, – пошутил он. Шутку я не оценила и продолжала хмуриться, тогда Димка вернулся на стул и принялся объяснять: – Ну, вот смотри. Представим, что это она. Стоит Жанна над остывающим Сумароковым, гадает. Ей приходит в голову великолепная идея закопать труп. Нет тела – нет дела, как говорится. Мы допускаем, что она воспользовалась автомобилем убитого и вывезла тело на его же машине. Пока всё складно. Мы даже допускаем, что она тащила по лесу убиенного, невзирая на каблуки и ногти. Потащишь тут, куда деваться. Первое – лопата. Где Жанна взяла лопату? Хорошо, она могла перешерстить близлежащие огороды, наверняка, в одном из них найдется брошенный инструмент. Но тогда её непременно кто‑нибудь заметил бы. А нам не нужно забывать, что она прячется. И потом, ехать к оврагу, ждать темноты… а машину по‑любому поджигали и скидывали ночью, так безопаснее и дым в поселке не разглядят. Слишком энергозатратно, это не про Жанну. Нет. Или у неё был помощник или я отказываюсь верить.

– Тогда у меня остается только один подозреваемый.

– И этот подозреваемый, дай догадаюсь… – театрально насупил брови Щуров. Вспыхнул озарением и развел в стороны руки: – Ваш покорный слуга.

– Бинго! – растянула я рот в улыбке.

– И тут ты не права. Я уже говорил, в ресторане я был в тот день, в ресторане. Между прочим, в полиции моими показаниями удовлетворились. Отчего ты не веришь, мне непонятно.

– А чего ты тогда сюда таскаешься? Должен же, у тебя быть свой интерес.

– Ну, ты даешь! Ты же женщина, ты такие вещи чувствовать должна.

 

          Глава 28         

 

 

– А знаешь, не чувствую. Никакие «такие вещи», – показала я в воздухе кавычки, – не чувствую.

Он поднялся, шагнул ко мне и, протягивая руку, позвал:

– Иди сюда. – Выглядело, как приглашение на танец. В его глазах, в самой глубине зрачков, плясали лукавые огоньки, я зачарованно уставилась на них и на автопилоте подала руку… И, выходит, потеряла бдительность. Хотя, чего греха таить, это ведь не случайно оброненная перчатка, чтобы её терять. И ситуация двусмысленна, в такой, как правило, держи уши востро. Получается, готова была потерять и не только бдительность – голову. А с ними и честь, и совесть, и эпоху, как сказала бы моя мать… Между тем, Димка поднял меня за вытянутую руку, прижал к себе и шепнул в самое ухо: – Я помогу тебе. Почувствовать.

Вторая его рука опустилась на мою талию, где‑то на задворках мелькнула мысль: «четвертый», а дальше я утратила способность к измышлению.

Целоваться с упоением, стоя на одном месте, нас хватило минуты на две. Дальше вещи начались невообразимые. Мы избавили друг друга от значительной части одежды, я повисла – бесстыдно запрыгнув туда! – на Димкиной талии и обвила его тело ногами. Ладонями он подхватил мои ягодицы и прохрипел в лицо: «Теперь понятнее?» Димка нёс меня в комнату, а я жадно впивалась в его губы – не хрен болтать.

Диван мы проигнорировали или не сговариваясь решили, что тот попросту не выдержит