непонятные инструменты и круглые прозрачные оболочки с жидкостями ядовитых цветов внутри. – Сразу хочу предупредить, что это будет больно. Как только препарат попадет в твою кровь, мы погрузим тебя в искусственную кому, ты не будешь ничего чувствовать. Бояться нечего – проснешься уже другим человеком.

– Хорошо, – кивнула я, наблюдая, как они в четыре руки размещают на моем теле какие‑то датчики, после чего над постаментом в углу комнаты появляется проекция моего тела в полный рост.

– Готова? – спросил Шардар, закладывая капсулы с препаратом в специальные выемки.

– Да, – кивнула я и поежилась.

Меня с тихим шорохом накрыл полупрозрачный купол, на котором вспыхивали непонятные символы. В тот же миг сотни игл вошли мне под кожу, и я попала в свой персональный ад.

Тело горело и плавилось от невыносимой боли. Казалось, меня разбирают на атомы, прокручивают, вытягивают, собирают обратно. И так – по кругу, снова и снова, целую вечность. Каждая клеточка тела ныла и пульсировала. Хотелось орать от невероятно болезненных ощущений и нестерпимого зуда, но я не могла издать ни звука. Если бы я могла шевелиться, наверное, ногтями сняла бы кожу с себя, пытаясь выпустить огонь из своих вен, хоть немного унять пожар, пожирающий внутренности и мышцы.

Меня словно облили кислотой, и теперь тело пузырилось и растворялось, обнажая скелет. Я умирала в страшных муках тысячи раз, минута за минутой, день за днем, год за годом. По крайней мере, для меня прошла целая Вечность, пока боль не начала стихать, погрузив меня в беспамятство.

В себя я приходила с трудом. Тело затекло от долгого нахождения в одной позе, да и ощущала я его немного иначе. Попробовала пошевелить рукой, и удивилась, насколько тяжело мне выполнить это простое действие. Ужасно хотелось пить. Я скосила глаза вправо и увидела большую красную кнопку в нескольких сантиметрах от своей руки. Так. Нужно попытаться вызвать кого‑то из персонала, наверняка она здесь именно для этого. Спустя пять минут бесплодных попыток и два обморока, смогла дотянуться до кнопки на краю кровати и нажать её.

Практически сразу раздался щелчок от двери, и в палату вошла Сайлана. Я была так рада, что кто‑то сможет мне дать хотя бы воды, что даже арийка не вызвала у меня неприязни. К слову, она тоже смотрела на меня без прежней презрительности. Скорее, в её взгляде читались тревога и легкая усталость.

– Ну и напугала же ты нас, – тихо произнесла она, окидывая меня внимательным взглядом. – Как себя чувствуешь?

– С‑сносно, – с трудом разлепила я пересохшие потрескавшиеся губы и вздрогнула от того, как прозвучал мой голос. Обычно, достаточно высокий и звонкий, сейчас он больше напоминал низкий, с чувственной хрипотцой, шепот. – Можно мне воды?

Арийка кивнула и, взяв с тумбы у кровати маленькую бутылку, помогла мне напиться.

– Что произошло? – спросила я, снова вздрогнув от звука своего голоса.

– Мы не знаем, – развела руками арийка, – в какой‑то момент всё вышло из‑под контроля. Нам не удалось погрузить тебя в кому. Было очень больно? – с сочувствием спросила она.

– Нереально, – честно призналась я. – Почему вы не остановили процесс? И почему я всё ещё жива и в своём уме?

– К сожалению, если препарат попал в кровь, остановить процесс уже невозможно, – Сайлана выглядела взволнованной. – Мы пробовали как‑то обезболить тебя, но твой организм отвергал все наши попытки. Погружать же тебя в стазис не было смысла, потому что перестройка продолжилась бы сразу после попытки тебя разбудить.

– Как вообще так получилось? – я нахмурилась, чувствуя, как возвращается подвижность лицевых мышц. – Вы же явно делали это не в первый раз.

– Мы тоже задавались этим вопросом сотню раз за прошедший месяц. Несмотря на то, что обещали не проводить никаких исследований, мы взяли твою кровь на анализ. Извини. Просто нужно было разобраться, возможно ли тебе как‑то помочь.

– Месяц?! Я здесь уже целый месяц? – я была в шоке. – А как же моя команда?

– Они связались с нами, когда мы только ввели тебе препарат. Мы не знали, когда ты придешь в себя, поэтому не смогли сообщить им конкретную дату твоей готовности к вылету. Кстати, Викар очень милый, – почти застенчиво сказала блондинка. Надо же, она умеет смущаться. Я‑то думала, она всегда такая заносчивая и высокомерная. А тут оказывается, арийка может быть почти человеком. – К сожалению, твои друзья вынуждены были улететь без тебя, подробностей я не знаю. Вроде бы их кто‑то срочно куда‑то вызвал.

Я удивленно вскинула брови. Чтобы Вик, да оставил меня в такой ситуации? Не представляю, что должно было стрястись.

– Скажи, а они не просили мне ничего передать, на случай, если я очнусь до их возвращения? – спросила я, внимательно глядя на блондинку.

– Викар сказал лишь, чтобы ты связалась с каким‑то Римдиром. И что если ты не дождешься их в течение месяца, должна отправляться в Империю, они сами тебя там найдут, – пожала плечами арийка. – Кстати, можешь называть меня Лана. Чтобы тебе было спокойнее, сразу скажу, что твои ушлые друзья взяли с нас ритуальную клятву, что мы не причиним тебе вреда ни сознательно, ни случайно. Еще и заставили закрепить ее договором. Поэтому, на ближайшее время твоими лучшими друзьями станем уже мы с Шардаром.

Я хмыкнула. Прекрасно зная, на что способны Вик и Фокс в экстренной ситуации, я могла легко в это поверить. Мысль мелькнула и пропала, сменившись чувством тревоги. Римдир – это Харрид Шиамир. Мы пользовались анаграммой его имени, чтобы посторонние не поняли, о ком речь, и не связали нас с Советом. Кстати, о Совете. Чувствую, причина именно в нем.