— Убирайся.
Демьян усмехнулся, притянул ладошку девушки к своим губам, а потом произнес:
— Увидимся вечером.
Прежде чем Даря успела что либо ответить, Демьян молча развернулся и покинул ее квартиру также неожиданно, как ворвался.
4. Родные пенаты
Покидая квартиру Дарины, Демьян едва держал себя в руках. Как же ему хотелось вернуться, как хотелось вновь почувствовать в своих руках трепещущую фигурку Дари. От греха подальше, парень ускорил шаг. Нужно валить отсюда как можно скорее, иначе он вернется и тогда…
Тогда он просто потеряет всякий контроль, он уже почти его потерял. Как увидел ее, как почувствовал запах. Даря пахла медом и корицей, такая сладкая, красивая до невозможности. Разве мог он устоять? Надо быть слепым евнухом, чтобы остаться равнодушным. Ни тем, ни другим Демьян не был. А потому не остался. Просто схватил малышку в охапку. Он знал, что так будет, знал, что не сможет перед ней устоять, и сам себе удивлялся, что вообще смог ее отпустить.
А она дрожала в его руках, и дрожала совсем не от страха. Демьян просто дурел от каждого прикосновения к свой девочке. Мозг отключился, рука сама полезла по кофту и видит Бог, при других обстоятельствах Дема бы не ушел. Ни одна женщина не вызывала в нем и доли тех эмоций, того желания, что вызывала Дарина. И как ни старался он, ни черта не мог избавиться от этого наваждения. Врал себе, уговаривал, твердил, что она не для него и вообще это все извращение какое-то больное, он, мать вашу, ей памперсы менял и на горшок сажал, а потом закрывал глаза, а перед глазами его Дарька.
— Гребанный извращенец, — прошипел Демьян, оказавшись на улице.
Он остановился, позволяя себе успокоиться. Стиснув зубы, Демьян жадно вдыхал кислород. Холодный воздух, проникший в легкие, немного привел парня в сознание. Ладонь все еще горела от соприкосновения с нежной кожей, сводя Демьяна с ума и в тоже время отрезвляя.
Черт. А ведь он мог не сдержаться и Даря бы не оттолкнула. Демьян видел, чувствовал ее реакцию, но рано…пока рано.
Он и так поторопил события, нужно учиться сдерживать собственные желания. Вот только как? Скажите как? Когда одного лишь взгляда на нее достаточно, чтобы стоп-кран сорвало, чтобы здравый смысл помахал ручкой. Все вокруг теряло значение, когда рядом была она. Так было раньше, так есть сейчас.
Взрослый мужик, почти тридцать лет, а он словно подросток в пубертатный период. И, черт возьми, ему нравилось это ощущение, нравилось это безумное, бушующее в крови, растекающееся по телу желание обладать единственной женщиной, что имела для него значение.
— Выставила? — посмеиваясь, спросил Марк, дожидавшийся внизу у машины.
Опираясь на бампер и скрестив руки на груди, брат одарил Демьяна насмешливым взглядом.
Смешно ему значит?
— У тебя зубы лишние что ли? — беззлобно ответил Демьян, подходя к машине.
— А я че? Я ниче, ты сам виноват. Думал она будет визжать от радости? — с лица Марка в одно мгновенье исчезло все напускное веселье.
— Ничего я не думал, поехали домой, — отмахнулся Демьян.
Тяжело вздохнув, он еще раз оглянулся, бросил взгляд на массивную подъездную дверь, посмотрел выше и, заметив в одном из окон движение, довольно усмехнулся. Он совершенно точно был уверен в том, что Дарина за ним наблюдает. Качая головой и улыбаясь, как последний влюбленный идиот, Демьян оторвал взгляд от окон квартиры, в которую так хотелось вернуться, и открыв пассажирскую дверь мажорской тачки младшего брата, уместился на переднем сидении.
До дома родителей ехали молча, каждый погруженный в свои размышления. Демьяну, естественно, хотелось выяснить все, что знал Марк о личной жизни Дари, потому что наличие у нее парня, — это охренеть какой дебильный сюрприз.
В очередной раз стиснув зубы, Демьян сомкнул веки, стараясь успокоиться. Стоило только подумать…только представить. А он ведь предупреждал братца, чтобы следил. Чтобы ни одна тварь…
Он просто убьет любого, кто даже подумает о ней. Да он виноват, да он облажался, когда оставил ее и сбежал, по сути. Но тогда он был уверен в том, что так правильно. И слушая речи брата о том, как страдает его девочка, готов был лезть на стену вдали от нее.
И все же, не прав он был сегодня, когда набросился на нее, словно зверь оголодавший, и слава богам, что хватило ума остановиться. Она же не понимает, не знает о его чувствах, она вообще ничего не знает. Не представляет даже, что он медленно без нее подыхал. Ее сестринская любовь, ее боль от его отъезда не шла даже в сравнение с тем, что испытывал он.
Вляпаться в собственную сестру, — это надо уметь.