Однажды в церкви она разговорилась со священником. Почему, с надрывом спрашивала Наташа, погиб именно Костя, такой честный и порядочный человек, и почему живет ее сосед-алкоголик, от которого никому на свете ни холодно ни жарко. Пустоцвет.

– Вы гуляете по лугу, – сказал ей священник, – какие цветы собираете? Самые красивые, не так ли? Вот и Господь собирает в свои сады лучших. Так стоит ли причитать да жаловаться на судьбу, вместо того чтобы возрадоваться и поблагодарить его за милость...

Эти слова показались Наташе кощунственными, но со временем она почти примирилась с ними. И если мысленно разговаривала с покойным мужем, то уже без прежнего надрыва, а просто рассказывала обо всем, что с ней происходило. Словно он там, наверху, мог ее услышать.

«Вот и квартиру себе раздобыла. Вроде на ровном месте, не думала не гадала... Может, это ты за меня там словечко замолвил?»

– Везунчик ты у нас, – тогда посмеивалась над ней Тамара. – Первый раз вижу, чтобы человек купил себе квартиру за бриллиантовые сережки.

– Везунчик – это когда семья, дети.

– Семья – дело наживное. И для того чтобы ее завести, надо постараться. Ты же не думаешь, будто и впредь тебе все будут доставлять прямо на дом, включая мужа? Нет, теперь ты изволь на свет показаться. Предъяви себя... А на квартиру, глядишь, и мужик пойдет. С такой-то птичкой да в уютном гнездышке...

По-своему, грубовато Тамара желала ей добра. Наташа вспомнила об этом, пытаясь настроить себя на такое же положительное отношение к подруге, которая за столом рядом с мужем-именинником, как всегда, не смогла придержать язык. Это на его-то юбилее!

– Представьте, мой му, – она так слово «муж» сокращала, – отказался в коммерческую фирму переходить. Правильно говорится в анекдоте: мужчина – тот, у кого деньги есть, а у кого нет – просто самец. Я, говорит, к бизнесу не приспособлен.

– Но это же давно известно, что коммерческой деятельностью может заниматься не каждый человек. – Наташа, как всегда, вступилась за Валентина.

– «Не каждый!» – передразнила ее Тамара. – Если сидеть на месте и ничего не делать. Даже не попробовав, отказаться. Не приспособлен к бизнесу, не приспособлен к жизни... Какая польза от такого мужчины?

– Перестань, Томка, – подергала ее за руку Наташа. Она еще надеялась перевести слова подруги в шутку. – У тебя хороший муж. Добрый, порядочный человек.

– Добрый. И какая польза семье от его доброты? Порядочный! – не унималась Тамара. – Нет, дорогая, порядочный человек – тот, кто стремится обеспечить семью. И не перекладывает эти заботы на плечи жены. Ты поешь ему дифирамбы, потому что он мой. А был бы твоим...

Гости притихли и с интересом слушали, как жена именинника произносит спич в честь его юбилея.

– Был бы он моим, я бы его при всех не хаяла. Особенно в день рождения, – тихонько шепнула ей Наташа.

– Смотри, Валентин, как Наташка тебя горячо защищает! – Тамара насмешливо посмотрела на мужа. – Уж не влюбилась ли она в тебя?

– Мужья моих подруг как мужчины для меня не существуют, – напряженным тоном произнесла Наташа; она не ожидала, что ее заступничество вызовет у Тамары такое ожесточение. Но и слушать спокойно вызывающие речи подруги все же не смогла, как себя перед тем ни уговаривала.

– Конечно, ты же у нас святая, – скривилась та. – А я вот для подруги ничего не пожалею. Хочешь, бери себе Валентина, раз тебе так дорого его спокойствие.

– Как это, бери? Он что – вещь?

Гости теперь наблюдали, чем кончится перепалка подруг. Не так уж много развлечений в их небольшом городишке, а тут... сцепились две женщины ради одного мужика, или у Тамарки что-то на уме? Многие из сидящих за столом подозревали, что Пальчевская устроила комедию, хотя и не понимали подоплеки ее речей.

Одна из женщин-гостей, коллега Тамары, открыла было рот, чтобы утихомирить хозяйку дома, напомнить, чей сегодня празднуется юбилей, но муж дернул ее за руку.

– Не вмешивайся.

– Вещь не вещь, разницы нет. Бери, пока даю. – Тамара продолжала куражиться.

– Тома, это нехорошая шутка.

– А я и не шучу вовсе. Не хочешь бесплатно, купи его у меня. За ящик водки. Ха-ха-ха!

– Купи, Наташа, – сказал вдруг Валентин и глянул на нее совсем трезвыми глазами. – Купи, не пожалеешь.

И так грустно прозвучал его голос среди хора пьяных, возбужденных голосов, что у Наташи все в груди перевернулось.

«Не слушай его! – запаниковал внутренний голос. – Не поддавайся. Тебе это все кажется. Тамарка перебрала, с ней это часто бывает. В ней водка говорит, а не рассудок. И Валентин тоже пьян. Семья Пальчевских просто дурью мается...»

Но в ней уже что-то просыпалось. Может, тот самый кураж, которого в последнее время она не ощущала. Захотелось – эх! – выкинуть что-нибудь этакое. Как прежде крестьянин, попавший в город, бросал шапку оземь – и мы не хуже других! – пускался во все тяжкие, прогуливая скопленные тяжелым трудом деньги.