что так четко ловлю его эмоции, и пытаюсь не обращать на них внимание. Но почему‑то ничего не получается. Мы будто настроены друг на друга. Или это только я настроена? Нет, кажется, мое раздражение он тоже чувствует. Просто ему плевать.

Надеясь справиться с эмоциями, поворачиваюсь к Ромке. Лучше переключиться на него и полностью игнорировать его брата. Тяну ладонь к его руке и переплетаю наши пальцы. Рома подтягивает меня ближе к себе, обнимает за плечи и легко скользит губами по скуле. Справа опять полыхает огнем. Прямо ощущаю, как волны злости докатываются до меня, вызывая дрожь. Напрягаюсь, и Ромка сразу меня отпускает. Бомбардирующий справа поток недовольства тут же отключается. Вздыхаю с облегчением. Мои попытки отвлечься, к сожалению, привели к обратным результатам.

Глядя прямо перед собой, сосредотачиваюсь на неторопливом разговоре Ольги Петровны и ее сестры. Из‑за всех этих волнений и неприятного соседства кусок не лезет в горло. Хозяйка дома замечает это и огорчается:

– Яночка, что ж ты ничего не ешь? Я так старалась!

– Спасибо большое, – выдавливаю улыбку. – Все очень вкусно! Вот этот пирог, особенно. С удовольствием съем еще.

Женщина не скрывает радости от похвалы, подкладывая огромный кусок мне на тарелку. И снова возвращается к прерванному разговору. Зато ее сын отчетливо хмыкает прямо у меня над ухом, от неожиданности я опять дергаюсь. Это уже переходит все границы. Окончательно разозлившись, быстро расправляюсь с пирогом, встаю из‑за стола и сообщаю, что хочу немного проветриться. На этот раз отправляюсь на кухню, чтобы снова случайно не попасть в какое‑нибудь помещение, связанное с Ильей. Но оказывается, от него так просто не избавиться.

Через несколько минут он собственной персоной заходит на кухню. Включает чайник и останавливается напротив. Нас разделяет лишь кухонный стол. Не могу понять, почему он не оставит меня в покое. Губы Ильи кривятся в усмешке, но в глазах стоит уже привычная мне злость.

– Давай, хотя бы попробуем общаться, как родственники, – говорит глухо.

– Мы пока еще не родственники, – не скрывая раздражения, отвечаю я.

– Может, и не станем, – задумчиво произносит Илья. Наверное, прикидывает, как нас с Ромой развести. Молчу в ответ, отказываясь снова развивать эту тему. Не хочу доставлять ему удовольствия. Просто с вызовом рассматриваю его лицо. Немного резковатые черты, но по‑мужски привлекательные. Ямочка на подбородке, украшенном отросшей щетиной. Четкий контур губ. Осознав, куда пялюсь, поднимаю глаза выше и встречаюсь с темным взглядом. Мерцающие в карих глазах крапинки янтаря снова завораживают меня. Внимательно рассматривая их, на минуту забываю обо всем. Илья вдруг резко выдыхает и отводит взгляд. Вижу, как нервно поднимается и опадает его грудь. После недолгой паузы он кривится и говорит с невеселой усмешкой:

– Кажется, я должен тебе бутылку пива.

– Ничего ты мне не должен. Пиво было Ромкино, а не мое. Я его не пью.

– А что ты пьешь? Вино? – уточняет он, снова уставившись мне в глаза.

– Очень редко. Обычно просто воду. Но я люблю хорошую, родниковую.

– Я знаю, где можно достать такую. Завтра привезу, – Илья не отрывает от меня взгляда. И опять не понимаю, что он задумал. Какое ему дело до того, что я люблю, если он всем своим поведением дает мне понять, что я тут нежеланная гостья.

– Нет, – резко качаю головой. – Не надо. Ничего не надо, – и быстро выхожу из комнаты.

Все оставшееся время, пока мы находимся в этом доме, держусь рядом с Ромкой. Не хочу больше оставаться с его братом наедине. А когда снова садимся за стол, уже перенакрытый к чаю, замечаю, что Илья пересел на другое место, прямо напротив меня. Теперь мне с трудом удается избегать его мрачного взгляда. Приходится почти все время держать голову повернутой в сторону, что совсем неудобно. Особенно, когда ко мне обращается Ольга Петровна, сидящая справа от меня. Отвечая ей и отводя глаза, сразу натыкаюсь взглядом на ее племянника и еле заметно вздрагиваю.

Наконец утомительный вечер подходит к концу, мы с Ромкой и его мамой отправляемся в прихожую. Уже у двери Наталья Петровна вручает нам целый пакет пирогов, посетовав, что мы так мало съели. Ее сын торчит здесь же, опираясь о стену. Ромка обращается к нему:

– Ну что, завтра мы с Яной начнем экскурсию. Присоединишься?

– Уверен, что не помешаю? – уточняет Илья после некоторых раздумий.

– Конечно, уверен! Яна тоже не будет возражать, – решает за меня жених. А у меня внутри загорается красная лампочка. Он должен был сначала спросить! Илья переводит вопросительно‑насмешливый взгляд на меня. Ждет, что при всех начну возражать? Не дождется! Отправляю в ответ многозначительное молчание и иронично задранную бровь. Они оба не оставили мне выбора. Отказываться от предложения при Ольге Петровне и ее сестре было бы слишком грубо. В карих глазах  загорается вызов.

– Хорошо, – решается Илья. – На чем поедем? Ты же не вокруг дома собрался экскурсию водить?

– Ну, я думал о такси, – тянет Рома.

– Это неудобно, – отрезает его брат. – Ладно, завтра возьму в прокат машину. С утра подъеду к вам. В девять будет нормально?

– Может, позже? Яна не любит рано вставать, – замечает мой жених. И хотя это правда, мне хочется заткнуть ему рот.