дверь. Плюхнулась на холодный пол и прислонилась головой к стене. В голову не шло ничего дельного. С досады саданула кулаками о пол. Металл наручников звякнул и со скрипом заскочил на один из камней ленты. Раздался тихий скрежет, как будто кто‑то провел когтями по стеклу. Я села ровнее и с любопытством посмотрела на левое запястье. Из‑за того, что иглы изменили свое положение, когда Оррив пытался снять ленту, руку я практически не чувствовала, но, судя по ощущениям, иглы были не очень длинными, пронзая только кожу, но не углубляясь в мышцы.

Следующие полчаса я с размаху долбила рукой о пол и стену. Пока я добилась лишь того, что несколько камней раскололись, и из них вытек состав, блокирующий мои способности, а лента еще немного сдвинулась. Каждый раз я переползала подальше от маленьких лужиц, чтобы жидкость не прикасалась к моей коже. Рука покрылась мелкими ссадинами и порезами, которые кровоточили с каждым ударом всё сильнее. Периодически я пыталась сдвинуть ленту в том же направлении, куда тянул её Оррив, чтобы иглы не встали на место. После очередного, особо сильного удара, почувствовала, как по руке тоненькой струйкой потекла теплая кровь.

Я намотала тяжелую цепь на вторую руку и, используя её, как утяжелитель, принялась планомерно долбить камни, с заключенным в них блокиратором. Руку, на которой так прочно обосновалась лента, я уже практически не чувствовала. Она пылала, горела и тупо пульсировала, лишь таким образом давая понять, что еще принадлежит моему телу.

«Ничего, сниму блокиратор, и регенерация всё исправит»  – мысленно уговаривала я себя, практически со слезами на глазах, нанося очередной удар. Камней в ленте становилось все меньше. Пол подо мной постепенно темнел от капель крови, смешивающейся с блокирующим составом из разбитых бусин. Нужно поторопиться, иначе я умру от кровопотери раньше, чем смогу освободиться.

Не знаю, сколько прошло времени, когда последний стеклянный шарик был уничтожен. К этому моменту, в голове у меня шумело, а сил практически не осталось. Больше всего я боялась потерять сознание, удерживала его на плаву лишь мысль, что нельзя останавливаться. Тупо уставилась на ленту, ощетинившуюся острыми осколками. Поднесла руку к глазам и понаблюдала, как кровь стекает вниз, доползая до локтя и с тихим «кап‑кап» устремляется к полу. Подняла запястье повыше, чтобы она быстрее просачивалась под ленту и наручники. Пару минут, и кандалы, как по маслу, заскользили по моему запястью. Теперь главное, чтобы кровь не засохла, иначе ничего не получится. Тряхнула головой, собирая мысли в кучу. Освободиться!

Отчаянно стала дергать браслет наручников. По мокрой от крови руке он с тихим хлюпающим звуком проскочил поверх ленты и уперся в косточку большого пальца. Подумав, что хуже уже не будет, ударила рукой еще раз, выбивая палец из сустава. Этому нас научил куратор в академии, причем был категоричен, заявляя, что такой прием может нам рано или поздно пригодиться.

Последний рывок, и вот моя кисть свободна. Собралась, и изо всех сил дернула промокшую от крови ленту. С чавканьем иглы вышли из моего запястья, и лента тут же разжалась, давая доступ к замочку. Еще некоторое время потратила на то, чтобы открыть его мокрыми скользящими пальцами, после чего отбросила ленту в сторону, как ядовитую змею.

Рука выглядела ужасно. Её покрывали множественные кровоточащие раны, ссадины и свежие гематомы. В местах, где в запястье входили иглы блокиратора, кожа вздулась и посинела, словно под ней постепенно скапливалась жидкость. Кое‑где потеки крови начали подсыхать, образуя на запястье шершавую корку.

Еще какое‑то время блокиратор, что уже попал в мой организм, будет на меня действовать. Главное, не помереть к тому моменту, когда, наконец, включится регенерация. Рывком вправила большой палец, не сдержав глухого стона. С огромным трудом мне удалось оторвать пару длинных полос от заляпанной кровью майки и туго перетянуть запястье. С ужасом подумала о том, что нужно освободить еще вторую руку. Но с тяжеленной цепью далеко не уйдешь, так что я мысленно еще раз поблагодарила своего куратора и выбила большой палец и на правой руке. Возле меня собралась уже достаточно приличная лужица крови, поэтому я хорошенько повозила в ней запястьем, смачивая браслет наручников. Еще секунда, и я свободна! Какое счастье, что тэйни обладают узкими тонкими ладонями… Будь они чуточку шире, сидеть бы мне здесь до прихода палача и плакать о грустном будущем.

Прихватив цепь в качестве возможного оружия, переползла поближе к двери, ожидая того, кто в неё войдет, и отключилась. Мне нужен был отдых.

Из забытья меня вырвал скрип открывающейся двери. Встрепенулась и тихо поднялась придерживаясь за стену. Цепь едва слышно звякнула, а я чуть не зашипела от досады. После полумрака, что царил в камере, яркий свет из распахнутой двери ослеплял. К счастью, к этому моменту мои способности начали ко мне возвращаться. Точнее, работала пока только регенерация и то едва‑едва, но кровь остановилась, и я перестала терять силы, а боль немного притупилась.

Высоко подняла руку с намотанной на кулак цепью. Когда в проем шагнул мужчина с размаху попыталась опустить руку ему на голову, но у него оказалась отменная реакция, позволив отклониться в последний момент.

– Оу, милая, не на такую встречу я рассчитывал! – возмущенно воскликнул мужчина и снял полумаску, прикрывавшую его лицо.

– Рик! – едва не взвыла я. Отбросила цепь и запрыгнула на своего орраэя, обнимая его руками и ногами и осыпая лицо короткими поцелуями. Аларик счастливо рассмеялся, поддерживая меня под бедра. Опомнилась я практически сразу и укоризненно посмотрела ему в глаза. – Ты что здесь делаешь?

– А что, не видно? Тебя спасаю, несчастье, – хмыкнул он.

– Но как…

– Все разговоры потом, у нас