лицо. Потом начинает объяснять: – Светка закрутила с мужиком. Как я понял, он не свободен и очень боялся разоблачения. Ее тоже запугал. Говорил, если о них узнают, плохо будет всем. Вот она и придумала историю, будто у нас снова отношения. Упрашивала меня подыграть. Это был чисто спектакль, рассчитанный на других. Видимость. Я согласился. Но в тот вечер, в ресторане, всем рассказал про тебя. Что со Светой у нас все кончено, а у меня есть невеста. Я привез тебя сюда и не мог позволить, чтобы кто‑нибудь случайно донес тебе о нашей игре. А в результате все получилось гораздо хуже.

– Ты знал, что она была беременна и сделал аборт?

– Знал. У нас почти не было секретов, – Рома быстро вскидывает глаза и заявляет: – Ты не думай! Мы просто дружили. Понимаешь, еще со школы… ну я был во многом виноват перед ней. Она, конечно, тоже. Мы оба были молоды и безрассудны. Но наши ошибки стоили мне чувства вины. А ей – серьезной операции, из‑за которой могла больше не иметь детей. Тогда все обошлось, но Света была морально подавлена. А еще боялась, что узнают родители, одноклассники, учителя. В общем, еще с тех пор я привык ее опекать. Жизнь меня жестко научила нести ответственность. Я был должен ей. Поэтому и согласился подыграть. А потом Светка заявила, что снова беременна. И этот урод настаивает на аборте. Типа, ребенок сейчас совсем не ко времени. Может быть, потом. Ну и всякая такая фигня, на которую ведутся влюбленные дурочки. Ты не представляешь, как я ее убеждал не делать этого. Ей даже врачи в первый раз сказали, что больше нельзя. А она все равно решилась.

– К нам в город она приезжала для этого? – озвучиваю собственные догадки.

– Да, – кивает Рома. – Боялась, что здесь могут пойти сплетни. Ну и врачи в столице гораздо лучше.

– Ты с ней встречался, да? – он кивает, мрачно глядя на меня. И я уточняю: – Почему мне ничего не рассказал? Если Света была всего лишь подругой, что мешало? Думал, не пойму?

– Ян, – мучительно кривится Ромка, – у нас были сложные отношения. С болезненным прошлым за плечами. Еще и Светка – непростой человек. Я не мог заранее предсказать, что она выкинет. Да, я не хотел вас знакомить. Но исключительно потому, что пытался тебя защитить, оградить.

– Неплохо оградил, – вырывается у меня.

– Яна, прости! – Ромка смотрит с отчаянием. Его плечи поникают, лицо болезненно морщится.

– Ты тоже прости, – извиняюсь за свой срыв. – Я не виню тебя. Просто пытаюсь разобраться. Ты не рассказал следователям, зачем Света приезжала в наш город, я правильно поняла? Почему?

Рома отводит глаза и глухо признается:

– Потому что я отвозил ее в клинику на аборт. И потом забирал оттуда. Меня наверняка запомнил персонал. Следаки знали о первом аборте и сразу записали бы меня в отцы этого ребенка. Впрочем, они все равно так сделали. Я устал объяснять, что не имею к нему отношения. Что у нее был кто‑то другой. Зря только придумывал про инвестиции. Хотел этим объяснить приезд Светки в город. А в результате лишние вопросы заимел.

– Кто заплатил за аборт? Тоже ты?

– Нет. Именно за операцию – тот мудак, ее мужик.

– Куда пошли деньги, которые ты собирался отдать моему отцу?

– Его допрашивали? – бледнеет Ромка. На мой кивок нервно дергается и глухо произносит: – Черт! Теперь он не разрешит тебе выйти за меня. Кому захочется отдавать дочь во всю эту грязь?

Едва удерживаю слова, что свадьбы в любом случае не будет. И вовсе не из‑за отца. Это значит, просто добить Ромку сейчас. Возвращаю его к своему вопросу:

– Так что с деньгами? Если не аборт, зачем они?

– Светка давно мечтала съехать от родителей. Повторяла, что больше не может жить с отцом. Что его дружки‑алкаши ей проходу не дают. Она позвонила мне в отчаянии. Рыдала в трубку, что ей пришлось от одного такого отбиваться. Этот ее урод обещал дать денег на квартиру. У нее было условие: она аборт, он ей квартиру. Но все тянул. Потом сказал, что прямо сейчас не может, но обязательно даст. И когда она плакала в телефон, я сам предложил помочь. Снять на год квартиру. Ну и еще ей нужно было пройти серьезную реабилитацию. На это он тоже деньги зажал. Света сказала, что обязательно его дожмет. И вернет мне все.

Стараюсь не осмысливать сейчас все, что слышу. Лучше потом, без эмоций. Даже не подозревала, какая у моего жениха насыщенная личная жизнь. И такая сильная привязанность к подруге. Понимаю истоки его отношения к ней, но это все равно задевает. Вопросов остается не так много. Задаю их:

– Почему вы поссорились в ресторане?

– Последнее время Светка пошла в разнос. Думаю, аборт так повлиял. Она и в первый раз тяжело все перенесла. Имею в виду морально. Физически, вроде бы все обошлось. Когда забирал ее из клиники, спросил, как прошло. Сказала, все нормально. Но после этого как с цепи сорвалась. Злилась на всех, ругалась. Пила больше, чем обычно. Я всего лишь уточнил, сняла ли она квартиру. А Светка начала кричать, что ее все достали. Что ей никто не имеет права указывать. Ну