style="margin:0cm;margin-bottom:0.0001pt;text-align:justify;text-indent:1cm;font-size:16px;font-family:'Times New Roman';">Та встрепенулась, расправила плечи и со значением уставилась на меня. Тоже мне аристократка, могла бы, и сама представиться!

– Это Олеся, – брякнула я, зачем‑то вспомнив знаменитое: «Дегтем её вымазать стерву!». Леська, заслышав имя по паспорту, скривилась, не жалует она его, а я продолжила: – Олеся моя подруга и коллега по совместительству. А это Дмитрий Сергеевич Щуров, местный предприниматель. Хозяин заводов, полей, пароходов, страусов и всех этих владений.

Брови Щурова поползли вверх, он издал легкий смешок в кулак, сделав вид, что закашлялся, и напустил в глаза тумана.

– Что же ты, Женя, нас так официально, мы вроде с тобой вполне сдружились, – с укором заметил он.

«Как подружились, так и раздружимся», – хмыкнула я сама собой, проигнорировав замечание. Новоиспеченный «дружок» протянул Леське руку. Та протянула свою в ответ, не забывая лыбиться самой пленительной улыбкой.

– Женечка временами включает зануду, а вообще она очень милая, – порадовала его подружка и кокетливо добавила: – Для друзей просто Леся.

– На Митю не обещаю отзываться, – в тон ей ответил мужчина, – но на Диму вполне.

Боже, какая прелесть! Вы только посмотрите, и кто тут у нас «милый»? Вот бы Гошу на них натравить… И что это за кличка такая дурацкая – «Гоша»? Попугайская. Я поискала глазами страуса – возвращался в стаю. А и рядом бы пасся, какой мне с того резон? Сомневаюсь, что птица станет действовать по указке, тем более, я для неё – чужак. Интересно страусы поддаются дрессировке?

«Э, милая, – паникуя, подумала я. – Эко тебя разбирает…»

По дороге к парковке Леська устроила Помещику сущий допрос. Все её вопросы носили меркантильный характер, хоть она и пыталась их всячески завуалировать, однако меня ей не обмануть, знаю её как облупленную. Удалось ли ей пустить пыль в глаза Дмитрию, так сразу и не скажешь, отвечал он охотно и, как мне показалось, достаточно откровенно. Разговор строился вокруг ресторана. По словам Помещика, в сентябре заведение торжественно распахнет двери для первых гостей. Нас он пригласил на открытие, кстати. Леська радовалась, пыталась вовлечь в беседу меня, но я не поддавалась и отвечала односложно. Выходило, вредничаю. С чего бы вдруг?

И тут же, как из вражеского тыла, пробралась мысль о ревности, я поспешила её откинуть и максимально собраться с духом: хороша же я буду, выставив себя обиженной дурочкой. Мы как раз вышли к парковке, я состряпала равнодушное выражение лица и подвела:

– Что ж, спасибо за приглашение, Дмитрий Сергеевич, и поблагодарите от нас Анатолия Степановича. За экскурсию.

– Слышите, – обратился Помещик к Леське, – Женя снова перешла на Вы. Хотя мы накануне договорились о общении исключительно на Ты.

– Вчерашним вечером вы мне это наглядно продемонстрировали, закрепили, так сказать, – намекнула я на поцелуй у порога квартиры. – А на такой характер общения, между тем, мы не договаривались.

– Женечка натура тонкая, чувствительная, привыкает к людям с осторожностью, – принялась расписывать подружка. – Воспитывалась в интеллигентной семье, ей присуща некая деликатность. Давайте, простим ей эту малость.

Господи, что она несёт! Он уже имел возможность познакомиться с моей сестрицей, а интеллигентка – мать, в пятом поколении, драит его полы. Я развернулась и направилась к скутеру, теплилась надежда, что она, наконец, угомонится и последует за мной. Леська, как ни в чем не бывало, продолжала щебетать и паясничать, усиленно делая вид, что она серьезна, как никогда. Так сразу и не скажешь, зарабатывает баллы или «топит».

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Они ещё продолжали трепаться, а я уже завела скутер и ждала. Рокот мотора мешал свободному общению, им пришлось говорить друг другу практически в уши. При этом Помещик всякий раз наклонялся, а Леська норовила в своих «ходулях» подняться на цыпочки. Выглядело это интимно и мне, само собой, не пришлось по вкусу. Я пыталась себя убедить: мне пофиг, но вышло как‑то не убедительно. Вот такой каламбур. Терпеливо выждала ещё пару минут и крикнула:

– Лесь, нам пора. Дмитрий Сергеевич, вам до свидания и приятных снов!

Подружка повернулась и принялась гримасничать, делая мне знаки, но я растянула губы в акульей улыбке, не обращая внимания на её пантомиму. Ей ничего не оставалось как попрощаться. Хотя был ещё вариант – могла отправить меня восвояси, долго уговаривать не пришлось бы. Помещик попрощался с нами поочередно и когда Леська уже пристроилась позади меня крикнул:

– Женька, ты мне поездку на озеро должна! – Я попробовала изобразить на своем лице кипучую работу мозга, дескать, никак не припомню. За каким‑то хреном вспомнила одно из дурацких выражений маман и брякнула:

– На озеро не на партсобрание, явка не обязательна.

Получила от подруги толчок в спину, дала по газам, и мы понеслись.

Через пятнадцать минут мы парковались у дома. Леська раскорячившись покинула транспорт, сокрушенно покачала головой и возмутилась:

– Господи, где ты откопала это дерьмо про партсобрание, на Одноклассниках?

– Мать так шутит. По‑моему, неплохая шутка, – вяло попыталась я отстоять.

– «Неплохая шутка», – передразнила она и побегала по двору. – Мужик её на озеро приглашает, а она шутки шутить удумала! Ну и что ты устроила?

– Что я устроила?

– А то я тебя не знаю. Нет бы, выставить себя в лучшем свете: улыбочка игривая, томные глазки… тьфу ты! Я почти развела его на прогулку, а там действовали бы по схеме: я внезапно сливаюсь, а у вас уже не прогулка – свидание выходит.

– Не нужны мне никакие схемы! И выставлять я себя ни в каком свете не собираюсь!

– Я вообще‑то для тебя старалась, а то что на руки