тех, кто с ним знаком. Добрались и до будущего тестя, хозяина банка.

Как оказалось, этот человек помешан на собственной репутации. И главное, что требовал от потенциального зятя – отсутствие любых, связанных с ним, скандалов. Как только все закрутилось, помолвку дочери с Олегом он разорвал. И аннулировал приглашение в совет директоров. Адвокат сообщает, что уже провели первый, предварительный допрос задержанного. Но единственное, чего от него добились: в крахе своей жизни он винит наше кустарное расследование и лично Яну. Особой логики в этом не наблюдаю. Рано или поздно до него все равно бы добрались. Но когда глаза застилает ненависть, люди редко включают логику. У Олега оставалось два выхода: сбежать или отомстить. Он выбрал второй.

Адвокат уезжает. Вскоре возвращается мать. Они с тетей Олей не выдержали и съездили в больницу. К Ромке их не пустили, а врач повторил то же, что и нам.   Состояние брата не ухудшилось. Пустят к нему на следующий день. Со спокойной душой поднимаюсь к моей девочке и забираюсь в кровать. Зарываюсь носом в шоколадные пряди, прижимаю расслабленное, теплое тело к себе. Понемногу отпускаю дикое напряжение этого сумасшедшего дня и наконец засыпаю.

        _______________       

        Дорогие, представляю вам две интересные подборки:       

        Бесплатно на Литгороде      

        Современный Литгород      

 

Глава 82 Яна

 

Просыпаюсь резко и нервно дергаюсь. В груди ощущение тягучей пустоты. Накатывает страх и воспоминания о вчерашнем. А потом чувствую сильные руки на своем теле, прижимающие меня к горячему торсу. Выдох в макушку запускает мурашки. А мягкий поцелуй за ухом будто разом выключает напряжение. Все хорошо, я в руках своего мужчины. Он здесь, со мной. Обволакивает своим теплом и запахом. Окружает заботой и любовью. Жадные руки проходятся по телу, оглаживая изгибы, сжимают грудь. Мужское дыхание рвется, а у меня пальцы на ногах поджимаются. Он всегда так легко заводит меня.

Поворачиваюсь в руках Ильи и встречаюсь с голодным взглядом. Расплавленный янтарь мерцает в карих глазах, завораживая меня. Это так красиво. Медленно тяну руку и прохожусь кончиками пальцев по его ресницам, переносице, лбу. Спускаюсь к губам. Поглаживаю их. Они сухие и немножко шершавые. Тянутся за моими пальцами, целуя, втягивая в рот. Дальше подключаются зубы и язык. Сладко и порочно, зажигая кровь. Разгоняя по венам огонь. Илья рывком стаскивает с меня пижаму и вжимает в свое тело, кожа к коже. А мне хочется еще ближе, вплавиться в него. Стать с ним неразрывным целым. Когда он с глухим стоном впивается в мои губы, отвечаю не менее горячо. И шумно. Сейчас мне полностью плевать, что мы в доме не одни.

Мне больше не стыдно. Ни за протяжные, хриплые стоны, ни за звуки, с которыми сливаются наши тела. Вбиваются друг в друга. За скрип кровати. За сдавленный крик на самом пике в мужскую ладонь. За запах нашего секса, пропитавший воздух в комнате и постельное белье. Нам так необходима эта близость сейчас. И меньше всего хочется думать, что мы шокируем кого‑то. В конце концов, мы практически муж и жена. Я ведь даже с Ромой стеснялась заниматься любовью рядом с его матерью. А потом это стало уже не важно, потому что я встретила Илью.

Мысли о Ромке вырывают из сладостной эйфории. Все еще лежу, придавленная тяжелым, влажным мужским телом. Это так приятно. Так горячо. Когда между нами нет никаких преград. Ни клочка одежды. Только мы, такие как есть. Обнаженные и телом и душой. Илья гладит мое лицо, оставляя на нем мимолетные поцелуи. Его грудь все еще ходит ходуном, с каждым вдохом сильнее прижимаясь к моей груди. Мои ладони скользят по его разгоряченной коже. Лопаткам, плечам. Не могу насытиться его близостью, нежностью, лаской.

Илья перекатывается на бок, утаскивая меня за собой. Недовольно мычу. Так не хочется терять это ощущения тяжелого тела, вдавливающего в кровать. А он ласково усмехается и целует кончики моих губ. Притягивает мою голову к себе на грудь и трется жесткой щетиной о спутанные волосы. Эта расслабленная нежность после секса ничуть не хуже основного действа. Она сближает еще сильнее. Потому что затрагивает что‑то глубоко внутри. Ласкаюсь, оставляя поцелуи на его груди. Прижимаясь к ней щекой.

– Маленькая моя, – тихо шепчет Илья, – я люблю тебя так сильно… мне даже слов не хватает. Сладкая, любимая… ласковая такая… Ты рвешь мне душу своей нежностью… Я же кровь за тебя всю до капли отдам. Потому что в каждой капле – ты…

И я верю каждому слову. Чувствую его. Помню ту страшную пустоту в глазах, что успела вчера увидеть. Там, на вокзале, когда он трясущимися руками поднимал меня с холодной земли. Как разгоралась в черных, потухших глазах жизнь, когда он понял, что я жива, тоже помню. И вряд ли когда‑нибудь забуду. Но есть еще один человек, которому я должна сказать спасибо за то, что жива. И мы скоро к нему поедем. Отдышавшись, принимаем душ. Одеваемся и спускаемся вниз. Мама Ильи уже накрыла на стол. Во время завтрака понимаю, что эта ситуация нас не оттолкнула, а сблизила. Наталья Петровна даже обнимает меня и еле слышно шепчет «спасибо».

Так же ведет себя и мама Ромы, за которой мы заезжаем по дороге в больницу. Я немного удивлена. Можно сказать, что ее сын пострадал из‑за меня, закрыл меня собой. Хотя неизвестно, как поступил бы дальше Олег. Я узнала его в ту же секунду, как увидела на перроне. Даже в надвинутом на глаза капюшоне. Но