– Мы сами хотим посмотреть, как именно шагнула наука и куда, – не сдавалась Кедера. – И нам нужны как раз старые учебники, чтобы оценить ширину ее шага. Потому что любовные чары…

– Да-да, знаю я вас, – не отступал Отимс. Он словно задался целью не пустить Кедеру и Эржену в хранилище – частенько делал так просто из любви к искусству вредности. – Как только новый ректор приехал, так сразу всем юным девицам подавай любовные чары.

– Мы работаем! – вспыхнула Эржена: намек вышел просто возмутительным. – Мы ищем того, кто направил дракона на академию!

– Подумаешь, дракон, – пробурчал Отимс, но ключи от хранилища все-таки выдал.

Старые книги были аккуратно разложены по контейнерам – скоро их укутают заклинаниями, и они станут пеплом. Истрепанные, засаленные, со стертыми надписями на корешках, учебники казались мертвецами, приготовленными к погребению, и Эржена вспомнила, как сегодня поняла, что сердце ректора не бьется – и как он смотрел на нее в ту минуту. Кедера двумя пальцами извлекла один из учебников и сказала:

– Этот сохранился получше. Пойдем-ка за тот стол. Когда-то Парельмер был академическим изданием, а сейчас просто собрание глупостей.

Они изучили один учебник, потом взяли второй, а за ним и третий, но упоминание о любовных записках нашлось только тогда, когда они устали, а глаза начало щипать от скудного освещения.

– Смотри-ка! – Кедера перевернула страничку и с довольным видом прочла: – “Не можем не упомянуть употребление шифрованного письма в любовных посланиях. Используя сочетания тире и точек, можно зашифровать сообщение так, что его не поймет никто, кроме адресата и адресанта. Иногда создаются личные шифры, но бывает и так, что пишущие прибегают к некоему подобию стандарта. Например… – она указала на рисунок, сопровождавший текст. – Вот “Я люблю тебя”. А вот “Ты бесконечно дорога мне”. О, а вот как раз подпись: тире-тире-точка-точка-тире. Джеймс.

Эржена откинулась на спинку стула и вздохнула.

– Надо искать старые любовные записки, чтобы вычислить имя.

– А мне кажется, что надо искать какого-нибудь очень старого мага, – сказала Кедера. – Он привык подписываться вот так и машинально оставил автограф у дракона на животе. Дескать, смотрите на мою мощь и трепещите. И еще тебе надо распустить волосы, так красивее. С этими косами ты очень строгая.

Эржена устало посмотрела на Кедеру – если бы они не были подругами, то она довольно резко объяснила бы, что та не права. А Кедера закрыла учебник, отнесла его обратно в контейнер и, мечтательно улыбнувшись, сообщила:

– Он, конечно, выглядит очень суровым. Как и положено ректору. Но за этой суровостью он прячет свой интерес. Ему нравится говорить с тобой, хоть он и сам это отрицает. Но знаешь, – она задумчиво посмотрела на Эржену и добавила: – С тобой он будто бы говорит как с самим собой. Я это чувствую, и это очень важно.

– Ты все-таки неправа, – вздохнула Эржена. Улыбка Кедеры сделалась мягкой и понимающей.

– Сама увидишь! Что ж, пойдем отсюда, пока господин Отимс не лопнул от злости.

Библиотекарь не ложился спать: сидел за столом в мягком свете зеленой лампы над книгой. Услышав шаги, он поднял голову и сварливо осведомился:

– Что, греховодницы, нашли нужные чары?

– Нашли нужные знания! – рассмеялась Кедера и выпустила из ладони заклинание, которое рассыпалось пригоршней розовых сердечек. – Доброй вам ночи и не хмурьтесь!

Глава 6

Начало нового учебного года волнует всех, а если твоя судьба быть ректором академии, то ты волнуешься не только за себя, но и за всех ее обитателей, начиная от студентов и заканчивая гоблинцами-помощниками. Льюин провел ночь без сна – просто сидел в кресле с книгой, порой бросая взгляд в окно на редкие фонари сада. Он не думал о чем-то особенном, не испытывал того трепета, который охватывает первокурсников, но голова была чистой и ясной, и спать не хотелось.

Около полуночи он услышал женские голоса где-то в глубинах замка. Подошел к двери, открыл – да, две женщины шли по лестнице, о чем-то переговаривались, но слов было не разобрать. Что ж, не ему одному не спится. Одна из женщин рассмеялась, и Льюин узнал смех: Кедера Банш. Наверно, снова рассыпает воздушные сердечки в компании с Эрженой.

Утром Льюин первым пришел в столовую: выпил пару чашек крепкого кофе, съел тосты с ветчиной и сыром. Да, раньше ему не приходилось работать ректором, но все всегда бывает в первый раз. Он справится. Он превратит эту провинциальную академию в приличное место, и сюда будут приезжать юноши и девушки из достойных семей, а не сыновья и дочери поселян.

Впрочем, магия не знает сословных различий. Вот и ему незачем о них думать.