А для полноты удовольствия окружающие меня нити, то ли высыхая, то ли подчиняясь силе внутреннего натяжения, стали заметно утолщаться, одновременно сокращая диаметр свободного пространства.
Ловушка захлопнулась…
Кольца неторопливо сжимались, паук ждал, потирая передние лапки, а я думал. В смысле размышлял. Ну что еще остается человеку, кроме созерцания и философии, если бежать некуда, а руками лучше ничего не трогать, а то только хуже будет? Или не будет? Я имею в виду, если все же набраться смелости и потрогать? Потому что позиция непротивления судьбе неизбежно приведет к летальному исходу, а куда уж хуже? М-да, датскому принцу подогнать бы мои проблемы, а то второй век подряд грузит всех своим «быть или не быть»?
— А не дурак ли ты, ваше благородие?!
Как обычно, нужная мысль пришла совершенно неожиданно и без какой-либо привязки к действительности.
Ну вот кто скажет, с чего я решил, будто бы паутину нельзя разрубить? Только потому что она плохо поддалась в первый раз? Так, может, дело не в паутине, а в оружии? Рогатина, при всех ее достоинствах, все-таки принадлежит к колющим видам, а не рубяще-режущим. Да и перо наконечника давненько никто не острил, если вспомнить, где я ее приобрел. А у меня на поясе висит без дела шикарный меч…
В общем, до конца додумывать идею я не стал. Время поджимало, причем буквально. Серебристые кольца уже колыхались передо мной на расстоянии вытянутой руки. Я вынул меч из ножен, перехватил его поудобнее двумя руками, занес над головой и со всей дури рубанул, метя в верхнее кольцо…
Рассчитывал я на всякое. Вплоть до того, что этот молодецкий удар станет последним осознанным движением в моей жизни, но никак не ожидал, что зловредная паутина поддастся, словно сотканная из тумана… А потому едва удержал клинок, который, пройдя все пять колец, как мираж, по инерции устремился к земле. Разрубленные нити тонко, жалобно зазвенели и исчезли…
Похоже, такого исхода дела не ожидал и паук.
Как только паутинки растворились в воздухе, он припал к земле, издал звук, отдаленно напоминающий возмущенное хрюканье, — мол, «мы так не договаривались…» — подобрался и прыгнул.
Я еще только восстанавливал утраченное равновесие, поэтому не успевал ни присесть, ни уклониться. Да и вообще предпринять хоть что-либо осмысленное. Времени оставалось только на то, чтоб направить меч острием в сторону атакующего врага. А уже в следующее мгновение мощные жвала царапнули рукава кольчуги, а в меня, как дуло огромной двустволки, впились полыхающие неутолимым голодом глаза монстра…
Всего лишь на миг меня обдало леденящим холодом, какой-то запредельной ненавистью… но уже в следующее мгновение взгляд паука потух, словно его глаза закрыли тяжелые ставни.
Я еще удерживал его на весу, но уже понимал, что паук мертв. Как и в случае с паутиной, меч легко пробил хитиновый покров его груди и вошел в тело на всю длину клинка.
— Недолго мучилась старушка в высоковольтных проводах…
Идиотский стишок сам всплыл из подсознания. Зато паук словно ждал этой реплики, потому что уже в следующую секунду на месте мертвой тушки возникло то самое облачко, с которого и начался его визит. Оно медленно сжалось до размеров мяча и стало сползать к острию меча с явным намерением освободиться. Вот только убраться восвояси ему не удалось.
По лезвию клинка пробежала крохотная искра, и темное облачко, бывшее пауком, сперва сгустилось еще больше, до совершенно непроглядной тьмы, а потом — как чернила в авторучку, втянулось в острие меча. Все, без остатка…
Мой клинок после таких процедур заметно потемнел, зато травленная по долу надпись: «Clair nait dans tenebres!»[1] стала гораздо ярче, словно ее только что обновили. М-да, не знаю как насчет рождения света, а что тьма умирает в нем — мне было продемонстрировано самым наглядным способом.
— Ну спасибо тебе… — Я осторожно провел кончиками пальцев по блестящей, как живое серебро, надписи. На ощупь она была значительно теплее всего клинка. — Такие, значит, пироги с котятами. Не простой меч мне достался, а настоящий кладенец. Кто-то сильно напрягся, снаряжая меня в этот поход. Не подскажешь, кто именно?
Меч, как и положено всякому солидному и уважающему себя оружию, молчал, совершенно не собираясь облегчать мне жизнь. Ну и правильно, не его это дело — размышлять да байки на привале травить. Он все, что мог и умел, в бою сказал. А ты, в смысле я — разумей как знаешь.
— Развели секретность, блин… Пойди туда, не знаю куда. Кто же так новые девайсы втюхивает? Ни тебе инструкции по эксплуатации, ни руководства для «чайников»…