Черноглазый, черноволосый мой младший сын внешне походил на Лорана всем, кроме губ и улыбки. Сейчас он держал в руке большую красивую раковину.

— Прекрасная раковина, такой интересный цвет, — сказала я, рассматривая фиолетово-розовую пустую ракушку.

— Молодец! Ты у нас следопытом растешь. — похвалил Амран, — это очень редкая раковина. Молюск, который жил в ней, не любил жару. В северных водах таких много…

Амран с Колей рассматривали ракушку, гадая, что могло произойти с ее обитателем.

— Тебе не холодно? — спросил подошедший Раинель.

— Нет, что ты! Песок теплый, — успокоила я мужа.

Эльф присел рядом и чмокнул меня в щеку. Гибкий, подвижный, невероятно красивый. Веснушки усыпали его нос и щеки. Раинель улыбался, глядя на меня. Солнечные чувства по связи.

Я купалась в теплых эмоциях своих мужей и отдавала свои. Как же я безумно люблю вас всех! Как радуюсь, видя вас в наших детях. Как постоянно восхищаюсь ими! А как не восхищаться, если мужья постоянно удивляют меня? Вот, например, как сейчас с горками.

За двадцать лет наши чувства не ослабли, наоборот, они настоялись, приобрели густоту, стали еще глубже. Никогда не думала, что стану многодетной матерью, буду с удовольствием рожать детей. Уже сейчас шестеро, считая Дашеньку, а будет еще больше.

Я смотрела на бегающих детей, на Лорана, поливающего близнецов водой, на хохочущих над этим Алию и Яру, на Уорна взирающего с улыбкой на это действо и на подкрадывающегося к некроманту Илая с маленьким ведерком с водой.

Вот такая у меня семья: большая и немного странная. Могла ли я когда-нибудь подумать о таком? Могла ли я представить, что когда-нибудь буду счастлива замужем за четырьмя мужчинами? Нет. Сейчас мне казались ужасно глупыми слова о том, что я не могу любить четверых. Как оказалось, могу. И не просто любить, но делать счастливыми моих супругов и самой быть счастливой.