Наталья Белецкая

Кокон для души

Глава первая. Старый храм

Я видела сон.

По крайней мере, то, что я видела, казалось сном. А что это еще может быть? В круглом помещении с темными стенами, полом и расположенным посередине большим серым камнем явно проходил какой‑то обряд. Закорючки, которыми был исчерчен пол и отчасти стены, излучали неяркий белый свет. Поскольку количество загогулин увеличивалось от стен к центру комнаты, в свете такой иллюминации особенно хорошо было видно возвышение, на котором лежало тело. В потолке неведомый архитектор проделал дыру. Ну, судя по тому, что отверстие величиной с арбуз имело загнутые книзу края и находилось ровно посередине потолка, я предположила, что это странный архитектурный изыск, а не недогляд местной управляющей компании.

Из дыры в потолке на лежащее на алтаре тело падал голубоватый неяркий свет. В этом свете хорошо было заметно, что на камне лежит голый зеленый гуманоид с длинными конечностями. Наверное, инопланетянин… ан нет, ошибочка вышла, инопланетянка, высокая, совершенно плоская, с маленькими глазами и тонкими губами. Видимо, при жизни инопланетянка сильно болела, потому что кожа её была пористая, как губка, бугристая и неровная, хотя, может, у них на Тау Кита (или откуда она там?) все такие.

Ближе к стенам, по кругу, центром которого был алтарь с телом, стояли другие гуманоиды. Трое из них были одеты в серые халаты с капюшонами, а остальные – кто как. У одного из серохалатных из капюшона торчала длинная борода с проседью, и, похоже, этот бородач был главный в обряде, по крайней мере, нес он какую‑то тарабарщину с особым пафосом и почти постоянно. Изредка ему отвечали другие серохалатные.

Я смотрела на происходящее, находясь немного сбоку и сверху, своего тела не видела и не ощущала, но зато слышала рычаще‑мяукающие звуки незнакомого языка. Что‑то долго сон продолжается, но ничего не происходит.

От нечего делать я стала приглядываться к остальным участникам ритуала. Их было семеро: шесть мужчин и одна высокая девушка с рыжей косой и причудливо вплетёнными в прическу украшениями. В следующую секунду я поняла, что ошиблась с половой принадлежностью: рыжая «девушка» вдруг запела приятным баритоном.

Двигаться я не могла, да и освещение ближе к стенам оставляло желать лучшего, так что оценить лицо рыжеволосого не получалось. Слева от рыжика стоял невысокий черноволосый крепыш с короткой бородкой, дальше двое в халатах, потом огромный лысый детина, с двумя костяными дугами над висками, за ним, судя по совершенно седой шевелюре, высокий старик. Замыкал круг главный бородач, который что‑то мяукнул, и на этот раз запел крепыш. Голос у него был погрубее, чем у рыжика, но пел он тоже неплохо, похлопала, если бы могла.

После партии крепыша, снова мяукнул главный и на этот раз запел лысый бугай. Ого, вот это голосище! Любители тяжелого рока, наверное, пришли бы в экстаз от такого голоса и порвали кумира на тряпочки. Да и сам бугай был одет так, что хоть сейчас на сцену: короткая коричневая безрукавка сразу на голое тело, штаны из какой‑то грубой ткани, кожаные браслеты на руках и, главное, из‑за спины выглядывала рукоять меча! Еще бы цепи на безрукавку и гитару вместо меча и готовая рок‑звезда!

Конан‑варвар и рок‑звезда в одном флаконе закончил свою арию, снова вякнул бородач, и следом запел старик. Голос у него оказался совсем не старческий и весьма приятный, правда, прическа очень странная: челка была подстрижена ниже глаз. Может, мода такая?

Кстати, о моде: одеты ребята были несовременно. Будто на исторический фестиваль собрались, да еще и одежду нацепили то ли разных стран, то ли разных эпох. Рыжий щеголял в серой рубахе с кучей завязочек на рукавах. Невысокий крепыш был одет в приталенную куртку, а седой носил что‑то среднее между пальтишком и пиджаком.

Но вот седой закончил сольное выступление, бородач толкнул речь, и вся компания дружно запела что‑то похожее на «Напилася я пьяна‑а‑а…» Ни одного знакомого слова, но мотив один в один.

Вспомнилось, как лет десять назад мама потащила всю нашу семью на юбилей двоюродной бабушки. Так вот, там собрались бабульки и деды весьма почтенного возраста и, дойдя до кондиции, решили попеть. Поскольку половина исполнителей народного фольклора из‑за склероза не помнила слов, то просто подвывала. Другая половина изрядно приняла на грудь и мычала неразборчиво, выходило примерно настолько же понятно. То есть, мотив еще как‑то угадывался, а слова – нет.

Но вот, хоровое пение, наконец, закончилось, и мужики, затаив дыхание, уставились на инопланетянку, но та не подавала признаков жизни.

– Шхыр! Третий раз уже пытаемся, и все впустую! – в сердцах сказал крепыш.

Фига себе! Оказывается, они могут говорить по‑русски, только вот первое слово не поняла. Может, он высморкался?

– Не ругайся в храме, – устало выдохнул бородач.

А, это он ругался, оказывается.

– И что будем делать дальше? – пророкотал Конан‑варвар.

– Нужно сделать еще одну попытку! – с уверенностью фанатика постановил бородач

– Может, прервемся ненадолго? А то у всех уже ноги затекли, – внес предложение рыжий

– У нас мало времени, мы должны…

Что они должны сделать, я так и не узнала, потому что из скрытого в темноте хода выбежал подросток, лет четырнадцати:

– На храм напали! – прокричал он. – Отряд удерживает их у входа в долину, но их во много раз больше!

– Кто напал? – рыкнул лысый детина.

– Белые!

– Быстро, к ущелью! – резко приказал седой и направился в коридор, из которого прибежал мальчик

– Но как же… – растерялся бородач