Я слышала, как он взволнован, и заранее знала ответ. Роб Лангтон мог позвонить мне среди ночи только по двум причинам: или обнаружен еще один труп, или поймали убийцу. В любом случае опять заснуть мне теперь доведется не скоро.

— Мы его взяли.

— Не может быть! — Я села в постели, включила свет, не обращая внимания на стон с соседней подушки, и прищурилась, пытаясь сосредоточиться. — Где? Как?

— Нам помогла одна симпатичная, но не очень трезвая девчушка с острым ножичком, которая не захотела пополнить список жертв Поджигателя.

— Он умер? — Мое сердце бешено колотилось.

Если убийца отправился на тот свет, значит, все пропало! Мы уже никогда не узнаем ответы на наши многочисленные вопросы. А он никогда не предстанет перед судом.

— Пока жив. Он в больнице. Сейчас его оперируют. Два ножевых ранения в живот. Она проткнула ему кишечник.

— Ого!

— Да, допрыгался, голубчик!

— Кто он такой? Мы его знаем? — Я потерла глаза ладонью, с трудом сдерживая зевоту.

— Нет. Никогда раньше не арестовывался и в данном расследовании не всплывал.

Я вздохнула. Это плохая новость. Значит, у нас почти не было шансов его поймать. Нам просто повезло. Впрочем, девчонке повезло еще больше.

Вообще-то мне не нравятся люди, которые разгуливают по улицам с ножами, но за последние несколько недель я достаточно насмотрелась на женские трупы и теперь считала, что оружие в кармане не такая уж плохая идея.

— Его зовут Вик Блэкстафф. Все документы были при нем — водительские права, служебное удостоверение. Сорок пять лет, работает по сменному графику в коллцентре Эпсома. Живет в Пекхаме. Домой возвращается ночью, после двенадцати, через юго-запад Лондона. Очень удобно!

— Он старше, чем мы думали, — заметила я. — Хотя сменная работа подходит. Где это случилось?

— В Ричмонде.

Я нахмурилась.

— Довольно далеко от его территории. До сих пор он орудовал в Кеннингтоне и Стокуэлле. Почему вдруг его занесло в Ричмонд?

— Там, где обычно орудовал преступник, полно полицейских. Вот он и сменил место охоты. По-моему, разумно, — уверенно возразил Роб, и я мысленно пожала плечами, сомневаясь, что мне дано понять логику серийного убийцы.

— Сейчас обыскивают его машину, — продолжал мой коллега, — а мы ждем в больнице.

— Кто это «мы»?

— Я и босс. К несчастью, с нами инспектор Джадд. Мы побеседуем с девушкой, как только врач разрешит. Ее еще обследуют.

— Как она?

Мне вдруг стало страшно. Сможет ли потерпевшая дать показания? Что, если она сильно избита… или обгорела? Как далеко он успел зайти?

— С ней все в порядке. Только легкий шок и никаких повреждений. Но нас к ней пока не пускают. Она говорит, что еще не готова.

Я рассердилась, уловив раздражение в голосе Роба. Девушку можно понять: она потрясена и хочет немного прийти в себя, прежде чем разговаривать с полицейскими. Ей нужен сочувствующий слушатель, и я как нельзя лучше подхожу на эту роль.

Мое тело наполнилось энергией. Адреналин загнал усталость в дальний угол (я поддамся ей после, когда будет время). Трех часов сна оказалось вполне достаточно, чтобы снова почувствовать бодрость. Я уже встала с кровати и поковыляла к двери: ноги были ватными и болели так, будто вчера я участвовала в марафонском забеге.

— Ну ладно, я скоро приеду. Возможно, мне разрешат с ней поговорить. — Будучи единственной женщиной в команде суперинтенданта Годли, я иногда имела некоторые привилегии.

— Так я и думал. Как всегда, рвешься в бой!

— Ведь ты для этого мне и позвонил. — Я уже была в ванной и размышляла: пописать во время телефонного разговора или потерпеть до конца связи? В конце концов решила не рисковать: Роб мог услышать.

— Я знал, что ты захочешь приехать.

Да, но дело не только в этом: им всем будет легче, если я приеду. Я слышала в трубке, как Роб усмехнулся. Иногда меня бесит его самодовольство, но сейчас я готова простить все. Мне действительно хотелось поговорить с потерпевшей, а если бы он не позвонил, я узнала бы о случившемся только из новостей.

— Какая больница?

— Кингстонская.

— Буду через полчаса, — ляпнула я, не подумав. От Примроуз-Хилл до Кингстона не ближний свет, а мне необходимо принять душ: волосы висят безобразными сальными прядями. Нет уж, больше ни за что не выйду из дома с грязной головой! — Хотя нет, через сорок минут, — поправилась я.

— Мы в отделении интенсивной терапии. Мобильные телефоны выключены, так что если мы понадобимся, звони в больницу.

— Ладно.