— Ты инкуб, а дальше? — рискнула разорвать молчание. — Если в книжках писали верно, вы красивые, чрезвычайно привлекательные для противоположного пола. Чем ты не доволен? Это же хорошо, вроде?

— Не особенно, — хмыкнул Ирвин. — Представь. Все тебе в рот смотрят и по определению прощают любую глупость. Разговор чаще всего состоит из моих реплик и восхищённого поддакивания собеседника. Ещё улыбок и томных вздохов. Всё.

— Да ладно! Так уж и все?! Нет, конечно, ты обалденно красивый — легко засмотреться, но не до такой же степени! Я же с тобой разговариваю, в обморок от восторга не падаю и ноги не лобызаю!

— Вот именно, — искоса глянув через плечо кивнул Ирвин. — Давай проведём эксперимент.

— Какой? — напряглась, не зная, чего ждать от инкуба. Может инкубы кусаются, а в книжках этого не написали?

— Отойди подальше.

Пожав плечами, я послушно отошла к противоположной стене.

— Ну и?

— Стой там и смотри.

Растерянная странным требованием, я удивлённо хмыкнула, но взгляда не отвела. А зачем? Смотреть на Ирвина — одно удовольствие.

Солнечный свет, льющийся через оконное стекло, разливается по золотисто-каштановым волосам, подстриженным чуть ниже ушей. Тоже красивых, кстати. Идеальный нос. Честное слово, всем носам нос! Чётко очерченные губы хороши настолько, что хочется их потрогать, убедиться в реальности. А ярко-зелёные глаза в ореоле тёмных ресниц? А брови? Упрямый подбородок? Ямочка на левой щеке? Широкие плечи? Мощный мускулистый торс? Узкие бёдра? И талия — мечта любой модели. А какие ноги! Боже, какие ноги! Просто слов нет!

Эх… Хорош настолько, что рядом с ним даже комплексовать по поводу собственной невзрачной внешности не выходит. Это как сравнивать редис и солнце! Никакой связи, ни единой точки соприкосновения! Смысл париться?

— Эм… а чего это ты делаешь? — ошарашенно проблеяла я, глядя, как длинные пальцы одну за одной расстёгивают пуговицы белоснежной рубашки.

— Просто стой и смотри, — вкрадчиво прошептал инкуб, плавным движением снимая рубашку.

Солнце, будто нарочно, брызнуло на гладкую бронзовую кожу. Световой ореол выделил каждую мышцу…

Эм… В горле пересохло, дыханье спёрло от какого-то восторженного ужаса. Не бывает так, чтобы каждый сантиметр человеческого тела — концентрат идеальной красоты. Что может быть прекрасного в золотистых волосках на рельефной груди? А вот поди ж ты, глаз не оторвать! Тёмные бусины сосков, пресс кубиками, ямка пупка, золотистая дорожка стекает по плоскому животу под ремень брюк. Ой, мамочки…

— Я ведь тебе нравлюсь, Таша, — словно издалека донёсся до меня вибрирующий голос инкуба.

Я проблеяла нечто невнятное, чувствуя, как начинают гореть уши и руки чешутся от желания ощупать всё это великолепие на предмет реальности. Я такого не то что в жизни, ни в кино, ни во сне не видела! Это не человек! Это… это… инкуб.

— Таша?

Ох… я подняла взгляд на лицо Ирвина. Зелёные глаза смотрели пристально и серьёзно. Он протянул мне руку, витые мышцы которой в ту же секунду издевательски-ярко высветило солнце.

— Я так хочу тебя, — хрипло выдохнул мужчина. — Сделай один шаг, и я покажу тебе, как именно! Нам будет хорошо. Я буду любить тебя, целовать твои губы, пить твои стоны. Позволь показать тебе, каково это — любить…

Глубокий голос словно гипнотизировал, но смотреть — это одно, а вот спать с мужиком, с которым только-только познакомилась?!

— Ирвин, ты обалдел? Сказала же, в постель с тобой не лягу! Я ж тебя не знаю совсем! Или опять по морде лица схлопотать хочешь?

— То есть, ты мне отказываешь? Но я же вижу твои глаза, твоё желание, — вкрадчивое, волнительное до дрожи. — Таша, прошу тебя…

— Да иди ты! — рявкнула я зло.

Обидно же! Такая красота, такой соблазн, а не потрогать. Попробуй подойди — мигом в койку затащит и всё, трындец. Нет, скорее уж не трындец, а самый настоящий тыгыдымс! Нравится мне это фэнтезийное словечко, а вот перспектива с разбега прыгать в постель к загадочному незнакомцу — не очень. Спасибо большое! Полчаса удовольствия и годы угрызений совести? Нет уж!

Вопреки моим ожиданиям, инкуб рассмеялся и потянулся за рубашкой. Я только сглотнула, наблюдая, как заиграли мышцы на бронзовой спине, когда он нагнулся, чтобы поднять одёжку с пола.

— Что и требовалось доказать, — расплываясь в обаятельной улыбке проговорил этот неадекват. — Вот именно поэтому я наизнанку вывернусь, лишь бы ты была рядом. Желательно всегда.

— В смысле? — окончательно выпала я в осадок. — Совсем псих? Я тебя послала далеко и надолго, а ты только что не светишься от счастья! Хотя… — я глянула на обрисованный радостным солнышком подбородок. — И вправду светишься. Может, тебя вместо торшера у кровати ставить? Главное, чтоб не «в», а «у»!