Наверное, некроманту было очень неприятно, когда стены в часовне вспучились и брызнули внутрь древесной щепой. Проще всего было, конечно, самому Корбину – он был и сильнее остальных, и стена напротив него была уже изъедена долетевшими до нее камнями, поэтому поддалась таранному удару почти что охотно, но и мальчишки не подкачали. Никто не стал умничать – сработали так, как он и планировал, и вместе, синхронно вломились в часовню. Корбин увидел, как ребята кинулись к медленно, как во сне, поднимающейся Джурайе, но это было не главное, главное – некромант, который с перекошенным гневом, а может быть, просто страхом лицом вздымал руки, то ли готовя атаку, то ли в рефлекторном защитном жесте. И Корбин, не дожидаясь окончания движения, обрушил на него поток чистой энергии. Вал огня ударил в некроманта и был поглощен его неожиданно эффективным щитом, но это уже ничего не решало, поскольку Корбин и не ждал результата. Этот чудовищный по силе удар был всего лишь отвлекающим маневром, способом не дать некроманту времени думать о чем-то, кроме защиты. Основной удар был совсем другим, его не должны были остановить антимагические щиты. Поэтому первым и последним, что увидел некромант, когда огонь исчез, был пудовый кулак Корбина, летящий ему точно в лицо.

Старый маг сидел в своём кресле и напряжённо всматривался в окно. Вот уже битый час весь двор во главе с Примом и Веллером не могли найти ни Элию, ни Адриса. Отчаявшийся Прим сотворил заклинание поиска и… не увидел ничего. После первых бесплодных попыток, отправив Веллера в ближайшую алхимическую лавку за реактивами для более мощного поискового обряда (увы, собственные запасы спалил еще Корбин, когда разгромил лабораторию), Прим решил обследовать прилегающие территории сада, но в этот момент старая кухарка сказала, что видела, как "этот котяра" тащил "невинную девушку" в свою комнату под крышей… Прислуга понимающе заухмылялась, за что кое-кто тут же получил полотенцем по горбу, но это не объясняло молчания заклинания поиска.

– Надо осмотреть комнату, может быть найдётся зацепка… – задумчиво проговорил Прим, – Папа, сиди, Единого ради! С твоим давлением только по этажам скакать. – Корнелиус, начавший было подниматься, плюхнулся обратно в кресло, дрожащей рукой вытирая уголки рта.

– Беда. Быстрее, сын! Беда с ними…

Как он постарел за эту ночь, думал Прим, поднимаясь по винтовой лестнице. Он ожидал увидеть в комнате Адриса что угодно – бардак спешных сборов, сонную парочку в постели, но то что он увидел, повергло в ужас далеко не слабонервного мага-целителя. В один момент он осознал, почему некротическая практика находится под запретом не одно столетие…

На полу возле двери лежали тела. Прим прекрасно помнил пышащего молодостью и здоровьем Адриса. Ссохшееся тело, покрытое коричневой пергаментной коже не могло ему принадежать… Если только не эти удивлённые голубые глаза… Девушка… Элия… Элька… Похоже, ей достался удар меньшей силы, а может быть просто смягчённый Адрисом – она была смертельно бледна, и только. Тело девушки лежало сверху, точно её последним порывом было защитить парня… Глаза открыты, в глубине их плещется ужас… Теперь что, принято умирать с открытыми глазами?! – думал Прим склоняясь над парой. В глазах щипало, он хотел закрыть им веки, чтобы избавиться от их мёртвых взглядов, от той вины, что они пробуждали в его душе, что не сберёг, не защитил…

– … Отец!!! Срочно в лабораторию кого-нибудь, весь запас живой воды, срочно во флигель в комнату Адриса, вставай отец, нужны силы. Где Веллер? Вызывай по кристаллу, пусть прыгает в телепорт, один не справлюсь!

– Живы? – выдохнул Корнелиус.

– Не совсем, некротический удар живых не оставляет. Но старый хрыч поторопился погрузить их в стазис, жизнь ещё теплится, нужно пытаться, отец. Надежда есть…

В той суматохе никто потом не мог точно сказать, кто за что отвечал и кто чем занимался. Все делали всё и сразу, только что Корнелиус вызывал Веллера, и вот он уже посреди кабинета, пошатывается после перехода, а Корнелиус уже несётся по лестницам через две ступеньки, а Веллер, после телепорта ещё не оклемавшийся, пытается от него не отстать… Вот грузная кухарка буквально взлетает следом, держа под мышками два короба со стеклянными колбами… Стекло ни разу не звякнуло – драгоценность! Живая вода! Дорога каждая капля… "Ах ты батюшки, бедные детки, – бормочет кухарка, как на стену налетевшая и вставшая в дверях, – Ирод, ирод проклятый!" Веллер бережно подхватывает короба, вынимает все пробки, Корнелиус творит заклинание вывода из стазиса… На последних словах кухарка вливает драгоценную жидкость в открытые слугами рты, Прим и Веллер воздевают руки и буквально обрушивают водопад чистой силы на двоих людей, которые по всем законам бытия должны быть мертвы…

Первой пришла в себя Элия – вздохнула, в широко раскрытых глазах появился смысл и… вой раненого животного:

– АДРИС!!! – Элия бьется, никто и не подозревал, что в этом хрупком теле может быть такая нечеловеческая сила… – АДРИ-И-И-ИС!!!

Корнелиус накладывает чары сна, так будет лучше…

Адрис поводит взглядом, вздыхает полной грудью и… теряет сознание. Старая добрая Полин льёт и льёт в него живую воду, но лучше не становится. Наконец Прим решается:

– Отец, сколько у тебя питающих амулетов?

– Около сорока…

– Оставь для себя десяток, остальные в круг возле Адриса и все активировать. И погрузи его опять в стазис, пусть хоть пару часов питается, не тратя сил чтобы дышать… Сейчас для него и это непосильно… Да, и перенесите девочку в её комнату. Полин, останься с ней, начнёт просыпаться – сразу зови. Мы с отцом и Веллером в кабинете.