Это слово заставило меня вздрогнуть. Слишком уж часто оно стало преследовать меня за столь короткое время. Весь рассказ мужчины был пропитан болью и жестокостью. И за это время я почувствовала все, что пережил этот человек. Словно это случилось не с ним, а со мной.

– Твой так называемый дед забрал тело дочери, чтобы похоронить со всеми почестями, в соответствии их традициям. Меня же бросили, словно мусор, а тебя… У него не поднялась рука убить собственную внучку. Зато хватило сил бросить тебя одну в лесу… – выдохнул мужчина, устало припадая к дереву. Было очевидно, что ему не так‑то просто дался этот разговор, но он на этом не остановился. – Нас нашли такие, как Макс, кто живет по своим законам и принципам, со стороны наблюдая за тем, как вымирает их род, – тут он явно не сдержал злорадную улыбку. – Они собрали меня по кусочкам. Не буду рассказывать, каково это было, и про то сколько в меня перелили их крови. До сих пор чувствую, как она течет по венам, заставляя ненавидеть себя, – зло выплюнул он.

– Первым делом, что я сделал, когда пришел в себя, попросил спрятать тебя как можно дальше от этого места. Но он нашел тебя. Иван понял свою ошибку и решил загладить вину перед дочерью, вырастив и воспитав тебя. Он отнял у меня любимую, а потом и дочь. Я искал тебя все эти годы, но он спрятал хорошо, – немного печально сказал он, а после недолгого молчания продолжил: – Да тогда я остался жив снова, но лишь для того, чтобы отомстить. И мне плевать, что эти твари грызут друг другу глотки, главное, что совсем скоро их не останется на этой планете.

– Ты безумен! – проговорила, качая головой. Если поначалу мне было жаль мужчину, и я даже понимала его ненависть, то сейчас… – Понятия не имею кто ты, но все, что я услышала, это бред.

В голове не укладывалось, как может человек додуматься до этого. Но как бы там ни было, я не собиралась верить в слова сумасшедшего. Для меня сейчас было главным найти Макса и помочь остальным, а с… этим мужчиной у нас нет ничего общего.

– Да, я безумный! Трудно остаться равнодушным, когда тебе показывают, что такое настоящая любовь, а после жестоко отнимают ее. Когда в груди зияет дыра с размером в кратер от боли и разлуки. Когда ты знаешь, кто это сделал, и ничего не можешь с этим поделать, – запальчиво проговорил он. – Да, я безумен, но в этом виновны лишь оборотни, – сказал он, приближаясь, вынуждая меня отступить.

– Знаешь, это очень увлекательный рассказ, но я, пожалуй, пойду, – медленно проговорила, продолжая аккуратно отступать.

Но не тут‑то было, мужчина сунул руку в карман пальто и достал оттуда пистолет. Еще не наводя его на меня, он проговорил.

– Прости, но я не могу позволить тебе разрушить все, к чему стремился столько лет, – он помахал перед собой пистолетом и только потом направил его на меня, от чего я испуганно вздрогнула. – Нужно было тебе послушаться Макса и остаться в землянке. Тогда все бы было иначе…

– И ты так просто убьешь дочь? – дрогнувшим голосом спросила, до конца не веря, что он действительно на это решится. Тем более, если это правда.

– Моя семья мертва уже давно, как и я сам, – холодно произнес он, отталкиваясь от дерева и становясь прямо. – Я существовал все это время ради мести. Мечтая, как последнего оборотня убью собственноручно. И даже если мне придется убить тебя, чтобы воплотить месть в реальность, я сделаю это, можешь не сомневаться.

В его словах так и плескалась ненависть ко всем четвероногим. Впрочем, даже я ощутила его ненависть по отношению к себе.

– Я, конечно, понимаю, что они еще те гады, но не все же! – проговорила, осматриваясь по сторонам, пытаясь придумать, как выкрутиться из этой ситуации. Желательно живой.

– Смотрю, они тебе хорошо мозги промыли, – хохотнул он. – Ничего, я открою тебе глаза на правду, – протянул мужчина, подходя ближе.

Смотря пристально мне в глаза, он продолжил.

– Эти твари готовы перегрызть друг другу глотки из‑за простого желания быть первыми. Мне не составило труда навешать им лапшу на уши, что оборотнями давно пора выйти на свет, что пора показать всем, кто хозяин мира. Я знал, что не все будут согласны с этим, предполагал, что не смогу убедить их, но все равно не сдавался, – сказал он. – Большая половина молодых глупцов были только рады разобраться с отвергнутыми. Они мечтают о войне и свободе, чтобы жить, не скрываясь. Что с них взять, молодые и глупые… Но именно их было легче всего уговорить принять мою сторону. Намного сложнее пришлось с альфами и старейшинами, но и тут у меня все получилось. Ведь все оказалось так просто. Они же, как и мы, умеют ненавидеть, любить и завидовать. Мне просто оставалось узнать их потаенные желания. Так, например, отец Макса всю жизнь горел желанием стать старейшиной. Я пообещал ему, что он будет им, как только мы уничтожим того, кто мешает: отвергнутые, старейшины, альфы и хранительницы, – с неким удовольствием проговорил мужчина.

– Я не понимаю… И все это из‑за банальной мести? Погибло столько людей…

– Они не люди! – вскрикнул он, перебив меня, заставив вздрогнуть, когда рука, сжимающая пистолет, дрогнула.

– И все же… – негромко продолжила я. Трудно было возмущаться или спорить, когда на тебя наведен пистолет. – Неужели тебе никогда не хотелось начать жизнь с чистого листа?

Спросила я, желая отвлечь его от этой темы и, возможно, переубедить. Если есть хоть малейший шанс,