Уцелевший ведомый истребитель второй пары, резко развернувшись, начал уходить от противника. Вероятно, он получил повреждения и вышел из боя. Святобор повел свою машину в атаку, несмотря на то что против него было еще восемнадцать вражеских машин. Все они получили по одному разу из гиперлучевых пушек, но все еще продолжали летать, весьма резво маневрируя. А гибель ведущей машины второй пары показала, что противник по-прежнему боеспособен.

— Командир, я отключаю ограничитель темпа стрельбы?! — крикнул второй пилот.

— Да, отключай! — ответил Святобор.

Отключение ограничителя позволяло стрелять намного быстрее, но приводило к ускоренному износу пушек, а в случае слишком долгой стрельбы с максимальным темпом — к их выходу из строя. Потому ограничитель разрешалось отключать только в крайнем случае, а сейчас как раз была именно такая ситуация. Залп. За ним еще один. Один вражина, получив свою порцию, заложил вираж и начал уходить на северо-восток, теряя высоту. Второй — просто развалился на части. Ведомый истребитель также стрелял по противнику, и даже более успешно — два залпа, три попадания, один промах. Противник, кажется, понял, что угол наводки гиперлучевых пушек невелик и одновременно истребитель может стрелять по двум целям, только если они находятся рядом. Вражеские машины начали перестраиваться, одновременно разворачиваясь в сторону первой пары истребителей, хотя четыре вражеских машины продолжили преследование поврежденного ведомого второй пары. Пушки молотили как могли, уничтожая вражеские машины одну за другой.

Но послышался писк предупреждения о неисправности. На экране появилась схема истребителя, на которой левое орудие было показано красным цветом. Перегрев, полный выход из строя второго ускорителя — пояснил появившийся рядом текст в прямоугольнике. Значит, ускоритель сгорел, что и неудивительно, температура — восемьсот градусов при максимально допустимой в четыреста пятьдесят. Однако вторая пушка продолжала стрелять, хотя автоматика и снизила темп стрельбы в связи с недопустимым перегревом. Осталось девять врагов… Восемь… Они все ближе…

Надсадный звук предупреждения об атаке. Резкий толчок — защитные поля мгновенно включились на полную мощность. Удар. Зуммер — предупреждение об атаке — сменился писком системы предупреждения о повреждении. Падение мощности генератора правого двигателя, повреждение корпуса в двух местах, но без пробития брони. Сбой локационной системы. Значит, все же словили выстрел из плазменной пушки. Святобор резко дал автопилоту команду на выход из боя, тем более что правая пушка истребителя отключилась из-за критического перегрева.

Истребитель, несмотря на повреждение генератора одного из двигателей, резко ушел в сторону и вниз. А на экране было видно, что к нему идут черточки сразу трех плазменных торпед. Одна прошла в шести километрах, зато другая почти настигла русскую машину, разминувшись всего в километре позади истребителя. Яркой вспышкой полыхнул плазменный взрыв. Опять толчок, но на этот раз защитное поле смогло полностью поглотить энергию, так как торпеда рванула все же относительно далеко. Третья торпеда, шедшая почти вплотную со второй, была рассеяна ее взрывом.

Однако Святобор, глянув на экран, понял, что взрыв торпеды не прошел даром, защитное поле было сильно ослаблено, а генератор работал на полной мощности, несмотря на перегрев. На то, чтобы остыла до боеспособного состояния перегретая пушка, восстановилось защитное поле, а генератор тоже смог бы хоть немного остыть, требовалось минуты три-четыре, то есть целая вечность в условиях боя, когда все решают секунды, а иногда и миллисекунды.

Истребитель промчался совсем недалеко от двух вражеских машин — всего в полусотне километров. На таком расстоянии бортовая локационная система смогла выдать изображение вражеских летательных аппаратов, несмотря на их защитные и маскировочные поля и на плотную облачность, ионизированную взрывами плазменных торпед и залпами плазменных и гиперлучевых пушек.