Артем

Смотрю в потолок и пытаюсь вспомнить, где я. Судя по кривому потолку и убогой люстре, точно не у себя. Поворачиваю голову и замечаю рядом лежащую особь. Надеюсь, что все же девку, ибо сложно понять, когда лицо прикрыто растрепанными волосами. В голове отбивает молоточком вчерашний вискарь так, что мне даже трудно пошевелиться, но узнать с кем я провел ночь, все же надо. Поднимаю свою ватную руку и убираю волосы с лица моей спальной соседки. Твою мать, ну и страшила! Губ нет, одни накаченные пельмени, нос настолько тонкий, что как бедная девка дышит, остается загадкой. Убираю простынь и разглядываю ее тело. Аппетитная фигура, хоть один плюс, но грудь видимо производилась там же, где и губные пельмени. Не знаю что хуже, грудь или губы. Наверное, все же грудь. Если пельмени можно не целовать, то уж сиськи, то потрогать хочется. И как я вообще ее трахал? Надеюсь что сзади. Блин, не о том думаю. Как меня вообще сюда занесло? Помню аэропорт, приехал домой, закинул вещи. Дальше поехал в клуб, много виски. Да, определенно я искал себе бабу на ночь, но неужели никого получше не нашлось? Докатился, блин. Присаживаюсь на кровать и окончательно понимаю — больше никаких клубов и чрезмерного алкоголя, после тридцати это уже явно с последствиями. Ну, хоть одна радость, на полу валяется использованный презерватив. Господи, спасибо. Половой контроль наше все.

— Ты уже проснулся. Доброе утро. — Как сказать, как сказать, доброе ли. Боюсь даже поворачиваться, а шанс свинтить молча, я уже профукал.

— Да, проснулся.

— Хочешь завтрак закажем? Пиццу, суши?

— Это вообще-то не завтрак. Ты извини, но есть я предпочитаю дома и вообще мне пора.

— Как, так скоро? Я думала, что понравилась тебе. Ты делал такие комплименты и сказал, что мое имя самое красивое и твое любимое.

— Боюсь тебя огорчить, у меня нет любимых имен, видать, я безбожно врал. Я даже не помню, как тебя зовут. Как, кстати?

— Олеся.

— Ох, ну точно врал, у меня так одну из сестер зовут, терпеть ее не могу. Зараза та еще. В общем, прости, но я пойду. Наверное, все было классно.

— Мне точно было хорошо.

— Ну и славненько.

На трясущихся ногах встаю с кровати и как можно быстрее пытаюсь натянуть на себя одежду. Выходит это с трудом, но все же с Божьей помощью выбираюсь из квартиры одетым.

Ловлю первую попавшуюся машину и отправляюсь домой. Хотя домом это пока назвать сложно. Купленная квартира почти девственно чиста, из мебели всего-то диван. Но всяко лучше, чем ошиваться у всяких Олесь.

Захожу в квартиру и быстро иду принимать душ. Вот, наконец, становится лучше. Все же прохладная вода это живительная сила. Выпиваю крепкий кофе и отправляюсь за моей малышкой. Нет, чтобы вчера забрать, так приперло же потрахаться.

По дороге немного прихожу в себя. Поднимаюсь на нужный этаж, дверь мне открывают сразу, даже не жму на звонок.

— Любовь моя, ты меня ждала?

— Ага. День и ночь не спала, все в окно высматривала, когда придет мой Артемка. У тебя нос, сгорел что ли?

— Ну, вот я здесь, Натуля. — Целую сестру в щеку. — Да, есть чуток, в последний день на пляже заснул. От тебя так вкусно пахнет, так бы и сожрал.

— А от тебя не очень. Ты бухал что ли?

— Вот нет в тебе тактичности, Ната, ни на грамм. Бухал это мягко сказано, я с такой страшилой на утро проснулся, ужас.

— Ой, избавь меня от этих подробностей.

— Ладно, где моя доча?

— На диване. Бока отлеживает.

— Кормила как я просил?

— Все по бумажке. Кролик, мраморная говядина, индейка, паштет из печени и так далее и тому подобное. Даже я так не ем.

— Да ты вообще ничего не жрешь. Смотри, скоро грудь пропадет. — Сестра пропускает эту фразу мимо ушей.

— Тема, ты в курсе, что у нее ожирение? Она когда ходит, у нее жир на животе перекатывается.

— Ой, ничего ты не понимаешь. Это легкий запас жирка, на ощупь он, между прочим, очень даже приятный. А вот и моя девочка. Иди сюда, Пуша.

Моя топтунья, услышав мой голос, пришла меня встречать. У кого дети, у кого жены, а у меня кошка. Персидская блондинка, найденная мной во дворе после ублюдских хозяев. Эх, сколько я ее вылавливал и выхаживал, я кажется, так ни одну женщину к себе еще не приручал. И не могу ей ни в чем отказать, да откармливаю, может и не в меру, но должно же и ей быть счастье. Беру мою стройняшку на руки и начинаю что есть силы тискать. Люблю ее, ничего не могу с собой поделать.

— Папа тоже скучал. Слушай — обращаюсь к сестре. — Мне кажется она схуднула, жирок стал меньше.