— Не скажи! А тропу старую к переправе он сразу нашел. Мы по карте — еле-еле, а он сразу. Я говорю — бывал!

— Спросить разве? — с сомнением протянул старик. — Да ну их! Какое нам дело! Бывал — не бывал…

— Это точно! Главное — клиент доволен, значит, егерь будет сыт.

— И пьян, и нос в табаке, — ухмыльнулся старик. — Ну, приступим, помолясь!

Они стали разделывать оленя. Работали молча, сосредоточенно, умело. Каждый подавил в себе любопытство, длинный язык — это враг. Такой работой, как у них, стоило дорожить — с работой в городе стало теперь туго, ну а о таких деньгах, какие они получают, многим и мечтать не приходится. Конечно, клиент разный попадается, иногда от одного вида напыщенной толстой рожи блевать тянет, но платят всегда здорово, без исключений. А кроме денег, иногда и подарок перепадет, если уж совсем удачной оказалась охота — бинокль, фотоаппарат дорогой (с дешевыми эти не ездят), а то и ружье. Молодой егерь представил себе, как улыбающийся клиент протягивает ему «спрингфилд». Нет, марал хорош, конечно, но такой винтовки не стоит. Эх, задержался бы этот охотник еще на месячишко. С ним работать приятно — нормальный мужик.

Охотник, миновав небольшой перелесок, вышел к реке. В этом месте Мурхой делал крутой поворот, и слева по течению, за перекатом открывалась широкая галечная коса — именно здесь должен был сесть вертолет. Он прошел в конец косы, поднялся немного вверх, подошел к старому, могучему кедру. Примерно на высоте человеческого роста дерево было обкручено несколькими витками серой, полусгнившей веревки.

Охотник дернул короткий обрывок, и веревка порвалась, рассыпалась в пыль в его руке.

«Здесь была переправа, — подумал он. — А вон за теми кустами должна быть поляна, на которой мы так и не разожгли костер…»

Продравшись через кусты, он вышел на поляну.

В самом ее центре возвышался небольшой холмик, сверху на нем лежало несколько кусков гранита и торчал грубый, простой крест из лиственницы. Охотник подошел к кресту, медленно стянул с головы тирольскую шляпу…

…Вертолет плавно подплывал к косе, сильный поток воздуха от винтов закручивал маленькие смерчики на воде. Егеря, придерживая кепки, согнувшись, отвернулись от машины. Вертолет коснулся колесами гальки, выключился двигатель. Механик открыл дверцу, сбросил трап.

— Ну как, парни, с мясом будем? — весело крикнул он егерям.

Вместо ответа молодой поднял вверх голову марала с великолепными рогами.

— Ого! — оценил пилот. — Призовой трофей! А где стрелок?

— Пойду поищу, — сказал старший егерь. — Вертушку должен услышать, сейчас подойдет.

Он пошел вдоль берега и у конца косы столкнулся с охотником. Тот шел навстречу, что-то подбрасывая в руке.

— Еще добыча? — спросил егерь.

Охотник протянул левую ладонь. На ней лежало несколько позеленевших автоматных гильз. Егерь взглянул удивленно:

— Зачем вам это добро?

Вместо ответа охотник полез в карман, вытащил что-то и добавил к гильзам. Опытные глаза старика хищно сощурились. На ладони лежал небольшой, с ноготь среднего пальца, самородок, красновато-желтый, гладкий, обкатанный водой.

Охотник сжал кулак и внезапно, сильно размахнувшись, бросил гильзы и золото в реку. Металл, сверкнув в лучах заходящего солнца, исчез в пене гудящего потока.

— Жалко? — спросил охотник ошалевшего егеря.

Старик кивнул, не отрывая взгляда от места, где упал самородок.

— Не стоит, — сочувственно сказал охотник. — Здесь очень много золота. Но мне не известен ни один человек, которому оно принесло бы удачу.

— Почему? — хрипло спросил старик.

— Почему? — Охотник подумал минуту. — Наверное, потому, что в любой игре выигрыш всегда сомнителен, а риск — абсолютен. Так сказал Паскаль.

Он повернулся и, провожаемый недоуменным взглядом старого егеря, не спеша пошел к вертолету.