— Ты не упоминала о том, что замуж выходишь, когда мне в руки падала недавно. А теперь даже трубку не поднимаешь, Леся?..

Она уронила бокал вина, которым, скорее, прикрывалась, чем реально пила, впервые в жизни так растерявшись, что утратила контроль над собственным телом…

Или нет? Разве в прошлый раз около этого мужчины с Олесей не то же самое происходило? Тогда думала, от шампанского, но сегодня же лишь губы смочила, больше не рискуя…

— Черт! — сильная мужская рука, надежность которой Лесе уже доводилось проверять, за секунду обхватила ее талию и резко отдернула в сторону.

На него… буквально вдавив Лесю в крепкое, горячее, твердое тело, одно соприкосновение с которым низвергало ее в бездну таких порывов и потребностей, которых Олеся никогда в жизни в себе не подозревала!

Затылок жарким выдохом обожгло! А потом, будто мужчина сам задыхался, тихий, свистящий, глубокий вдох с характерным шумом, когда втягивают воздух сквозь зубы! И она ощутила его губы, стиснутые до твердости, на мочке своего уха.

— Не поранилась, девочка моя? — совершенно иным тоном спросил, заставив ее колени предательски ослабнуть от неведомой ранее дрожи.

Голос, полный той нежности и участия, которые ее в прошлый раз в него рухнуть заставили, как некоторые в самый тёмный омут кидаются в поисках облегчения. Какое-то бесконечно трепетное отношение, к которому в жизни не то что не привыкла, ведать не ведала, разве что от матери, когда была маленькая. А кожа словно тлеть начала там, где ее касалось его дыхание, где тепло его рук и твердого тела спиной ощущала.

Совершенно не желала этого, ведь все и так слишком сложно… Да только организм и голос ее предавали, и Леся тихо всхлипнула, придушено застонав от бегущих по венам и нервам огненных искр, вспыхивающих из-за движений его губ. Покачала головой, отвечая на вопрос: его стараниями только несколько брызг напитка на туфли попали. Но вино белое, не оставит пятен.

Хорошо, что вокруг стоял такой гам, никто не обратил внимания ни на звон от осколков, разлетевшихся вокруг них вперемешку с каплями, ни на ее предательский стон. Да и Леся, в желании спрятаться, выбрала довольно укромную часть зала, не имея особого вдохновения и сил сейчас, чтобы на людях счастливую молодую жену изображать рядом с Мартыновым. Это несколько скрыло происходящее.

Тем более актуально, ведь ныне все тело словно огненным шаром объяло, заставив трепетать…

Но и в ледяную дрожь бросило от тут же пробившей мозг мысли, что Сергей увидит, поймет!..

Она и так профессиональным тональным от мужа едва сумела следы их нежданной и какой-то сумасшедшей чувственной вспышки скрыть.

Правда, Сергей потом все равно заметил… на третий после свадьбы день… И Леся получила прекрасную возможность удостовериться, что не зря подсознательно ее все время отталкивало и воротило от того, кто в итоге стал мужем. Хотя… разве она не осознала этого в первую же ночь после свадьбы? Гадко, противно до тошноты от самого Мартынова и ее собственного бессилия сейчас что-то изменить…

Можно ли сказать, что в этом был виноват мужчина, который сейчас ее к себе прижал?.. Что ему мешало быть аккуратней? Зачем засосы и метки оставлять было? Хотя ее саму тогда так накрыло, что и Леся, вероятно, увлеклась… Помнила, что сама его и кусала, и царапала. Безумие некое, овладевшее разумом, которому и сейчас объяснения не нашла.

Господи, что мешало ему быть не настолько потрясающим, дав ей вкусить то, что сделало дальнейшее существование Олеси в законном браке просто кошмаром?

Что ж, теперь, как итог всех этих вопросов без ответов, у нее имелись новые следы, упрятанные под одеждой. И возникли те по совсем иной причине, куда менее приятной.



Всякий поступок имеет последствия, ее этому отец учил с детства на примерах… порою суровых. Теперь и муж решил продемонстрировать. А Леся… Она не сломалась, не дождутся! Но пока и не нашла возможности или рычага влияния, чтобы Мартынову, своему мужу, достойный отпор дать.

Медленно, пытаясь хоть как-то под контроль взять тело, в котором, казалось, сейчас задрожала и потянулась к нему каждая мышца, Леся повернула голову, и все-таки глянула чуть вверх и назад. Не для того, чтоб «спасителя» рассмотреть. Она и так знала, кто все еще держит ее в крепком объятии-захвате.

Мужчина, чью визитку она прятала так же тщательно, как свой тайный электронный счет в банке. О ком запрещала себе думать и… чей голос преследовал ее последние дни буквально беспрестанно в мыслях, а нежные, но такие сильные, жаркие касания никак не желали затираться в памяти! Словно бы Николай Гончаренко под кожей, на самих костях и мышцах клеймо за клеймом ей расставил везде, где только дотронуться успел. И те пульсировали, жгли, напоминая Лесе о себе беспрестанно.

Только, в отличие от любой иной, эта боль была сладкой…