– Не вахтёром, а сотрудником ВОХР, – поправил приятеля Сергей. – И не рядовым бойцом, а начальником смены. Или караула, точно не знаю. Короче, на сержантскую должность ушёл.

– А-а-а! – понимающе протянул я. – За Машкой рванул. Вот же неймётся!

– Не факт. Барчуку без Дыбы в комендатуре ничего не светило, – резонно заметил Сергей Клевец. – Ну а жалование начальника смены в разы выше довольствия нашего младшего сержанта. Столица опять же. Перспективы!

Но я этот аргумент в расчёт не принял.

– Да из-за Машки он перевёлся. Точно вам говорю!

Получив назначение в столичное отделение Республиканского идеологического комиссариата, Василь Короста сумел-таки перетащить за собой подружку, вот Барчук и засуетился. Ума не приложу, чего он так к этой недалёкой девице прикипел. Наверное, я просто в отношении неё предвзят. Признаю – грешен.

– Да что вы раскудахтались! – взорвался Митя Жёлудь, который, пока мы обменивались репликами, всё порывался что-то добавить, но не мог вставить ни слова. – Барчук же не один перевёлся! Он ещё Антона и Михея сблатовал! С ним работать будут! Точнее – под ним.

А вот это известие стало для приятелей-пролетариев сюрпризом, они озадаченно переглянулись.

– Ну и вредитель! – возмутился Илья.

– Эти два барана тоже хороши! – выдал Сергей. – За длинным рублём погнались! Поразительная несознательность! В наше-то судьбоносное для страны время!

– Инфантилизм и преступная аполитичность! – поддержал его товарищ.

Тут уж не выдержали близняшки.

– Посмотри на них: хуже кумушек-сплетниц! – во всеуслышание заявила Фая.

Приятели-пролетарии выпад в свой адрес привычно проигнорировали, а вот Митя возможности затеять свару не упустил.

– Можно подумать, сами подружкам косточки не перемываете! – попытался спровоцировать он сестричек на конфликт, но в этом не преуспел и вновь повернулся к «псам». – А вы чего на парней взъелись? Чем вам вахтёры не угодили? Нешто не пролетарии и не своим трудом живут? Да, между прочим, если бы наши вахтёры своё дело знали, старичка-профессора на нож бы и не поддели!

Убийство заведующего одной из второстепенных кафедр РИИФС наделало много шума, но тот случай мы давно уже обсудили во всех подробностях, и я щёлкнул пальцами, вновь привлекая внимание Мити.

– Да погоди ты, балабол! Антон-то чего уехать решил? У него же с Маринкой шуры-муры!

– Ага, – кивнул Клевец. – Они ж не разлей вода!

– Делов-то, господи! – фыркнула Рая. – Поматросил и бросил! Будто что-то необычное!

Илья и Сергей затравленно переглянулись, но в дискуссию с близняшками вступать не стали, промолчали. А вот заваривший эту кашу Митя Жёлудь с довольной улыбкой откинулся на спинку стула и заявил:

– Да какой – не разлей вода? Устаревшая информация! Как Маринка в институт поступила в октябре, так у них и пошёл разлад. Чай, студентика себе какого-нибудь присмотрела. Так, Петя? Общаешься с ней? Маринка ведь тоже на военной кафедре?

Я озадаченно покачал головой.

– Не замечал ничего такого. Думал, у неё с Антоном всё серьёзно.

И тут я душой нисколько не покривил. При встречах с Мариной Дичок на еженедельных заседаниях актива военной кафедры никогда и мысли не возникало, что у неё нелады на личном фронте. Попытки ухаживания со стороны молодых людей она воспринимала без всякого энтузиазма, но о какой-то замкнутости при этом и речи не шло. Наоборот – Маринка сразу обзавелась кучей знакомств и в последнее время без её активного участия не обходилось решительно ни одно мероприятие. Да и карьера папеньки, насколько мне было известно, вновь пошла в гору. С недавних пор Василий Архипович в чине майора возглавлял службу сверхэнергетической защиты вновь созданного Особого зарубежного корпуса, который базировался в Джунгарии, ныне – союзной нам Джунгарской народной республике.

Диверсия на источнике-девять и последовавшее за той наступление республиканских сил вынудили нихонских империалистов пойти на серьёзные уступки, и я по праву гордился своим участием в столь судьбоносных для страны событиях. Взрыв экспериментального заряда не только до предела осложнил дальнейшее использование аномалии, но и вызвал кратковременную энергетическую судорогу, а уже та в свою очередь заставила вражеских операторов упустить контроль над удерживаемыми в активном состоянии конструкциями. Тогда-то наши и перешли в наступление.

И пусть широкая общественность о моей роли в прорыве линии фронта не знает и не узнает ещё лет пятьдесят, обделённым я себя отнюдь не полагал. Не в наградах дело. Совсем не в них. Всё верно тогда Городец сказал: эта акция была в кровных интересах республики. А исполнители… Исполнители остались в тени, но отнюдь не внакладе.

– Они уже уехали? – спросил я. – Барчук с приятелями, в смысле.

– Вчера ещё, – вновь продемонстрировал Митя свою осведомлённость. – Им на экспресс литеры выдали.

– Ну и чудненько, – усмехнулся я совершено искренне.