— Сухое? — Иван указал на бутылку белого.

— Угу, — подтвердил Максим и наполнил его бокал.

— Тогда я, как уполномоченный представлять интересы жениха, возьму на себя смелость провозгласить тост. За счастье молодых, пусть им живется, как в раю! — зашумел Татаринов.

— Ну ты прям совсем коротко. Неужто все слова истратил? — усмехнулся Максим и посмотрел на Алёну. Та ответила ему понимающей улыбкой и отпила вино. Потом посмотрела на сестру: Вика при появлении Шаурина вся подтянулась.

— А чего Валет? Опять на велосипеде катается? — спросил новоявленный жених у Шаурина.

Ваня засмеялся:

— Не напоминай мне про эти велосипеды. Придурки, блин. А Валет… Ты же его знаешь. У него шило в одном месте. Хочет пятьсот дел за один день сделать, а в итоге никуда не успевает. — Принялся размешивать сахар в чашке. И ложечкой он водил по дну против часовой стрелки. Может, кто-то не придал бы этому значения, но для Алёны этот факт показался примечательным. Не многих людей она могла бы вспомнить, кто размешивает сахар в чашке строго против часовой стрелки.

— А ты всегда с десерта начинаешь? — с многозначительностью в тоне полюбопытствовала Вика.

Алёнка, втайне усмехаясь, замерла взглядом на двоюродной сестре.

— Конечно, — Шаурин кивнул. — Чтобы не было повода задержаться. И кстати, чтобы молодые были счастливы, свидетели должны переспать. Кто у нас подружка невесты?

— Виктория, — с каким-то удовольствием в голосе сообщил Максим Журавлев.

— Ваня, ты какие-то глупости сейчас говоришь, — Вика готова была оскорбиться.

— Это не глупости, Вика, это народная примета. Традиция такая, если хочешь знать. А традиции надо уважать. Ты же хочешь, чтобы твоя подруга была счастлива, так сделай доброе дело.

Алёна снова сдержалась, чтобы не расплыться в улыбке. Ей ли не знать, что будь Ваня на месте Кости Татаринова, сестра сама бы настояла на поддержании этой традиции. Но придется, как видно, Вике стерпеть этот удар по самолюбию и немного задвинуть свои планы. Сложноват для нее типаж. Положа руку на сердце, Алёна и сама появления Шаурина ждала с каким-то нездоровым любопытством. Жуть как интересно было посмотреть на человека, от одного имени которого Вика впадала в истерику. Наверное, это единственное, в чем с ней можно согласиться: тут есть отчего впадать.

И кстати, насмехался ли Иван или просто иронизировал, эту ли ситуацию имел в виду или поддержал многозначительный тон Виктории, но и у Алёны сложилось впечатление, что сегодня он начал с десерта потому, что не собирался надолго задерживаться. Может быть, тот самый десерт в начале вечера наводил на такую мысль, и то, что не стал Иван пить крепкие напитки. Да и пиджак не пристроил на спинку кресла, а перекинул через колено, словно с минуты на минуту мог подхватить его и подняться с места.

Что-то сказал ей Костя, Алёна, задумавшись, не услышала. Переспросила, но Вика встряла в их разговор, не дав ему повторить вопрос:

— Костя, да ты не старайся. Я ж тебе говорила, это бесполезно. Лейба у нас непрошибаемая.

— Да ладно, — игриво сказал тот и самоуверенно ухмыльнулся он, — и не таких прошибали. Всем ледышкам тепла не хватает.

— Да не в тебе дело, Костик. В твоем обаянии никто не сомневается. Знаешь, как говорят: человека из деревни вывезти можно, а деревню из человека – никогда. Это как раз про нашу Алёнку. Не понимает она намеков, не умеет общаться и флиртовать. Найди себе кого-нибудь поинтереснее.

— А мне кажется, все она понимает. Да и я не флирт имею в виду.

— А ты, как я посмотрю, весьма настойчив, — разозлилась Алёна и на Татарина, и на сестру. Тихо внутри вскипела. Всегда старалась не обращать внимание на подобные издевки и глупые выпады, но сейчас привычно проигнорировать не хватало терпения. На языке так и вертелось несколько смачных выражений.

— Естественно. Да и ты не отказываешь, — тем же самым раздражающе самоуверенным тоном проговорил Татарин.

Алёна сделала паузу. Дала Косте вздохнуть и выдохнуть, чтобы слова которые она произнесет, проникли в его замутненное сознание. Достал уже.

— А знаешь почему напрямую не отказываю?

— Почему?

— Потому что не вижу с твоей стороны особых притязаний. Или вот эта многочасовая сублимация неудовлетворенного сексуального влечения в низкобюджетный романтичный драматизм и есть высшая степень твоей активности? — произнесла она отчетливо на одном дыхании, совсем не скрывая в голосе едкого сарказма.