Элли осеклась, прищурив глаза. Она не обязана перед ним оправдываться. Он сам сделал свой выбор. Пусть думает что хочет.

Она насмешливо изогнула бровь и надменно вздернула подбородок, что всегда его раздражало.

— Почему бы мне за него не выйти?

Губы Эрика вытянулись в жесткую линию, и Элли поняла, что ему с трудом удается сохранять спокойствие.

— Потому что ты любишь меня.

Элли почувствовала, как вспыхнули ее щеки, когда бешеная ярость вновь охватила ее от его наглой самоуверенности. Она возмущенно посмотрела на Эрика:

— Значит, по-твоему, я должна была чахнуть по тебе до конца своих дней? Я так не думаю. — Элли раскинула руки, показывая свой пышный наряд. — Как видишь, я решила устроить свою жизнь. Я принимаю твои извинения. Теперь отвези меня назад. Я должна успеть на венчание.

Эрик нахмурился. Очевидно, все пошло не так, как он рассчитывал.

— Боюсь, я не смогу этого сделать. Я не могу позволить тебе выйти за Монтермера. Иначе мне придется его убить, а я не думаю, что твой отец или король Эдуард простят мне это.

Сердце Элли бешено колотилось в груди. То ли от гнева, то ли от его слов. Вернее, от того, что, как она заподозрила, за ними скрывалось. Она точно не знала.

— Конечно, ты его не убьешь. Мое замужество тебя не касается.

— Но я люблю тебя.

Ее сердце остановилось, а затем пустилось вскачь с удвоенной скоростью. Она так долго мечтала услышать эти простые слова, но теперь не могла им поверить. Он слишком глубоко ее ранил.

— И что мне теперь полагается делать? Упасть на колени и благодарить тебя? Уже слишком поздно. Я дважды давала тебе шанс, и оба раза ты отказался.

Ветер растрепал ее волосы, вырвав из прически несколько прядей, и они упали ей на лицо. Эрик осторожно взял одну пальцами и заправил ей за ухо. Он смотрел на нее с такой нежностью, что ее глупое сердце сжалось.

— Прости меня, любимая. В то время я думал, что поступаю правильно. Я очень хотел попросить тебя остаться. Но как я мог на это решиться? Нам предстояла жестокая битва, которая вполне могла окончиться поражением. Я пытался защитить тебя.

Элли смотрела на него с недоверием.

— Защитить? Разбив мое сердце? Ты знаешь, как я страдала эти последние месяцы?

Голос ее повысился до крика, почти до истерики. Она не была склонна к жестокости и насилию, но сейчас испытывала непреодолимое желание применить его.

— А теперь, когда мне удалось кое-как наладить мою жизнь, ты появляешься и говоришь: «Извини, это была ошибка». Заявляешь, что, несмотря на то, что все указывает на обратное, ты на самом деле меня любишь и разбил мое сердце исключительно для того, чтобы обеспечить мою безопасность, пусть и в горе. И теперь, когда дела пошли в гору, ты вдруг понял, что ошибался, и решил похитить меня именно в день свадьбы, чтобы извиниться. Так надо понимать?

Эрик поморщился и взглянул на Доналла. Тот беспомощно пожал плечами:

— Изложено довольно правильно, по-моему, капитан.

Эрик запустил пальцы в шевелюру.

— Когда ты говоришь таким тоном, это звучит совсем не так романтично, как я предполагал.

Элли сердито фыркнула. Он бросил на нее быстрый взгляд.

— Я боялся, что ты не станешь меня слушать.

— Поэтому ты решил не оставить мне выбора.

Он улыбнулся без намека на раскаяние:

— Конечно, у тебя есть выбор. Я только решил подстраховаться, чтобы ты выбрала меня.

Элли твердо встретила его взгляд.

— А что, если я больше не хочу тебя?

В глазах его промелькнула такая боль, словно она его ударила. Внезапно возникшее выражение неуверенности на этом слишком красивом, самоуверенном лице почти возместило ей долгие месяцы страданий, на которые он обрек ее. Почти.

Эрик опустился перед ней на колени и поднес ее руку к губам.

— Пожалуйста, любовь моя, дай мне шанс искупить свою вину.

Буря эмоций разрывала Элли грудь. Комок подступил к горлу, отчего голос прозвучал совсем хрипло.

— Почему я должна тебе верить?

Эрик заглянул ей в глаза:

— Потому что в глубине души ты знаешь, что это правда. Просто я был слишком слеп, чтобы ее увидеть. Но клянусь, я больше никогда не дам тебе повода усомниться во мне.

Он говорил так искренне и выглядел таким расстроенным, что сердце ее смягчилось — немного.

— Давай, девонька, — вмешался Доналл. — Прояви сострадание ко всем нам и прости парня. Он стал совершенно невыносимым с тех пор, как ты покинула нас.

Элли нахмурилась, обернувшись к бывалому моряку:

— Мне кажется, предполагалось, что вы не станете подслушивать.