— Что ты им сказала? — спросил Калеб, перехватив меня на пути к ближайшему выходу.

— Какая разница? — Я помотала головой, прогоняя наворачивающиеся слезы, которые я не собиралась проливать ни перед кем из них. — Он же мне все равно не поверит, правда?

Он остановился, задумавшись.

— Выпьешь со мной?

— Нет, спасибо, — ответила я, не сводя глаз с входной двери. — Мне пора домой.

— Один стаканчик. Ну же, Блэкберн. Ты мне задолжала за вчерашний вечер. — Он склонил голову набок и тусклый свет заиграл в его волосах медными бликами.

— Ладно. Только один, — кивнула я, чувствуя укол вины, за то, что вообще согласилась пойти с ним на танцы. Вместо этого, нужно было лучше узнать Трейса. Я должна была разглядеть фальшь за его обманчивой внешностью.

— Идем. — Он взял меня за руку и повел за собой по стеклянному коридору в промышленных размеров кухню, почти такую же большую, как во «Всех Святых».

Кроме стальной техники, все в ней было белоснежно-белым, от блестящих столешниц до сверкающего мраморного пола. Такое чувство, что я шагнула прямиком в стерильный кабинет пластического хирурга где-нибудь в Беверли Хиллс.

— Тебе понравится, — заявил Калеб, притягивая меня ближе, чтобы я оказалась с ним плечом к плечу.

Здоровенная пластиковая посудина стояла прямо на кухонном острове, занимая его от края до края. Она был заполнена до самого верха коричневатой жидкостью с плававшими в ней дольками лимона.

Калеб меня не настолько хорошо знал, чтобы судить, понравится мне это или нет.

— Что это? — спросила я, с подозрением разглядывая емкость.

— Чай со льдом. — Калеб взял со стола пару чашек и зачерпнул в них жидкости из тазика. — Тебе понравится. Чай с самого Лонг-Айленда*. — Он со смехом вручил мне стаканчик.

(Long Island Iced Tea* — коктейль «Лонг-Айленд»: водка, джин, текила, ром, ликер и чай; один из самых крепких коктейлей)

— Спасибо. — Я машинально взболтала напиток, разглядывая, как тот плещется о стенки чашки.

Я оглядывалась по сторонам, изучая вражескую территорию. Помимо воли я задалась вопросом, сколько раз Трейс бывал на этой кухне — проводил время с Никки после школы, ужиная с ней и ее семьей…

— Будем здоровы, — сказал Калеб, чокаясь со мной.

— Угу. Будем. — Я запрокинула голову и осушила чашку жадными глотками.

— Полегче, — рассмеялся Калеб, отнимая чашку от моего рта. — Тебе лучше сбросить обороты. Поверь мне.

Как-то я раз я уже пила больше пары глотков папиного вина и со мной все было в порядке.

— Я знаю, что делаю, — заявила я, вытирая рот рукой. — Забыла у тебя спросить.

— Мое дело — предупредить, — усмехнулся он, вскидывая руки, словно не желая спорить со взбалмошной девицей.

Я расправилась с остатками напитка и набрала себе еще стаканчик. Чем бы это ни было, от него мне становилось лучше, и я хотела выпить еще.

Рядом Калеб продолжал о чем-то болтать, но я не могла разобрать ни слова из того, что он говорил. Я была слишком поглощена своим побегом от реальности, стремясь как можно скорее забыться. Мне хотелось забыть пустоту, поселившуюся в моей жизни, и душевную боль, преследовавшую меня, словно проклятие. Я хотела уничтожить все мучительные воспоминания о последних днях, и не важно, каким недолговечным было бы это забытье.

Завтра будет другой день. Завтра я погружусь в свою реальность и позволю сокрушительным волнам ожиданий омывать меня снова и снова, пока они не утопят меня своей невыносимой тяжестью.

Я снова наполнила чашку.

— Серьезно, Блэкберн. Притормози.

— Тебе лучше его послушаться, — раздался сзади знакомый баритон. — Пока тебе не стало плохо.

Волнующая дрожь охватила мое тело еще до того, как я к нему обернулась. Трейс стоял позади, держа руки в карманах джинсов. Его встревоженный вид был, не иначе как наигранным. Я посмотрела ему прямо в глаза и нарочно сделала еще один неторопливый глоток.

— Мы можем поговорить?

— Не-а.

— Джемма. — Он наклонился и попытался приобнять меня за талию.

Этот жест застал меня врасплох. Но только на секунду, а затем я поняла, что он собирался сделать. Он пытался коснуться меня, чтобы прочитать мои мысли. Я шлепнула его по руке и попятилась назад. Ко мне снова вернулись моя чашка и самообладание, и я сделала еще один глоток.

— Брось это, — сказал он, забирая чашку у меня из рук. — Ты уже достаточно выпила.

— Можно подумать, твое мнение кого-то интересует. — Я повернулась взять со стола другую чашку и споткнулась, теряя равновесие будто неумелая балерина.