— Деду было сорок семь, когда его первый раз номинировали, — сообщает мой парень. — У меня времени вагон.

— Время очень быстро летит, сынок, — замечает она.

В этот момент мне кажется, будто меня вообще не существует.

Они смотрят друг на друга и будто общаются без слов.

Когда Дубцов предложил пойти с ним на «одно мероприятие», я понятия не имела, куда, черт возьми, он меня приведет.

Я ужасна на него зла, и весь вечер не могу нормально вдохнуть. А он… он спокоен и расслаблен на вид, но его большой палец не переставая чертит круги по костяшке моего. Может я и учусь на физмате, но даже мне понятно, что в психологии вот такие штуки — первый признак того, что человек нервничает. А если нервничает он, то я и подавно.

Мы в ресторане, и не в каком-то, а в очень дорогом. Мне бы пришлось разориться, если бы я решила здесь поужинать. Здесь празднует день рождения отец бывшей девушки Дубцова, и это шокировало меня настолько, что я подавилась своим соком, ведь узнала об этом случайно, когда этой Марине дали слово!

Я готова его убить.

Готова убить, четвертовать и закопать у себя в саду.

Даже вступительные экзамены не были для меня таким стрессом, как этот вечер.

Он познакомил меня со своими родителями!

Вот так, без предупреждения.

За нашим столом шесть человек, включая их.

Его отец нам и двух слов не сказал. Это солидный мужчина с небольшим животом и немного полысевшей головой. Ужасно так говорить, но мне он не понравился. В его присутствии я ни куска проглотить не смогла, а мать Кира… Боже, кажется, я ей не понравилась.

Она смотрит на меня так странно.

Каждый раз, когда Кир касается меня или ко мне обращается, она смотрит так, что мне будто иголки под ногти загоняют.

Я хочу уйти.

Ужасно хочу уйти.

В фойе ресторана кроме нас полно народу.

В программе перерыв, но я понимаю, что вернуться за стол для меня будет пыткой.

Здесь его бывшая!

Она нас видела, когда здоровалась с его родителями. На ней шикарное платье из гребаного бисера, а в ушах бриллианты.

Влажными скользкими пальцами тереблю замок своей висящей через плечо сумки, пока Кир с матерью обсуждает каких-то общих знакомых.

Я не могу не поражаться тому, как он ведет себя здесь. Уверенно общается с мужчинами старше себя, хоть я и не сомневаюсь, что тут кроме меня ни одного случайного человека. Он может поддержать любую беседу, потому что воспитан идеально. Но только не тогда, когда мы голые.

Не хватало только мне в присутствии его матери вспоминать о том, чем мы занимались три дня назад в квартире его друга.

Эти воспоминания настолько опасные, что у меня уши горят.

Каким-то образом Дубцов сразу понимает, когда меня мысленно забрасывает в Новогоднюю ночь. Обычно в таких случаях его лицо становится хищно-насмешливым и… таким чувственным, что гореть у меня начинают совсем другие места.

Я влюблена в него по уши. По самые-самые уши. Я… хочу еще, и он об этом знает. Мы просто надеемся, что в следующий раз мне не будет так больно! Но нам, вроде как, некуда пойти. Мой дед на все эти дни засел дома будто специально и, несмотря на то, что Кир почти все эти дни проторчал в нашем доме, мы с ним вели себя, как школьники. Потому что мы жутко громкие, черт возьми! И в эти дни мы в самом деле, как приклеенные. Он даже помог мне осилить пару лекций по математике. Играюче. Теперь я знаю, что свое место в олимпиадных командах он получил не по наследству.

Достав телефон, быстро набираю ему сообщение:

«Мне срочно нужно домой. Доеду на трамвае»

Зажав в ладони свой хлипенький гаджет, вижу, как Кир лезет в задний карман джинсов.

Чтобы не столкнуться глазами с его матерью, внимательно изучаю узоры на напольной плитке и хрустальной люстре под потолком.

“Бросаешь меня одного?”

Такая возмутительная постановка вопроса бьет прямо в цель. Даже несмотря на то, что он заманил меня сюда обманом, чувствую себя предательницей, а еще злюсь, потому что Кирилл Дубцов отличный манипулятор.

Сдавшись, позволяю ему вернуть себя в зал.

Давясь шефскими салатами, прошу его налить себе немного вина, после этого все становится терпимее.

Рука Кира играет с моими пальцами под столом, а сам он поглощен беседой с каким-то пожилым мужчиной. Но все меняется, когда за стол возвращается его отец. Этот мужчина стягивает на себя все внимание, а Кир принимается увлеченно жевать.

Минуты тянутся бесконечно долго.

Делать беспечный и благожелательный вид, когда за столом кроме твоего парня до тебя никому нет дела, не самое увлекательное занятие.

Мы уходим не раньше, чем разносят десерт.