Мари Лонган

Его исключение (СИ)

Глава 1

– Марта! – голос из далёкой глотки редактора доносится до ушей, но не до мозговых окончаний.

Когда в моей постели был жгучий мужчина? Задаюсь вопросом и всматриваюсь в стекло, которое моет с улицы подтянутый обаяшка.

Считаю про себя месяцы и загибаю мысленно пальцы на руках. Они заканчиваются. Чего уж там и на ногах тоже.

Ладно, такие запросы космос не обрабатывает.

Просто мужчина.

Страшно представить, что разница между годами существенная, а я до сих пор одна и на горизонте маячат сорок котов в тридцать лет.

С мужчиной веселей заниматься этим.

Мойкой окон.

– Летучая, какая твоя идея на этой неделе для колонки в газету? – мухобойкой прозвучал его голос уже в параллельной реальности.

Почти слышу.

Подбородок оперся на руку, и я ловлю дзен с каждым витком мыльных брызг за стеклом.

Это такая вялость и потому что наступила осень, хоть и тепло сохранилось летнее, и потому что перешла с кофе на зеленый чай.

– Марта, очнись, – краешком рта цедит сквозь зубы моя коллега сбоку и нервно толкает меня локтем. – Ты на совещании.

Это заставляет хотя бы открыть ежедневник, пстрикнуть ручкой и с серьезным видом прочитать название первой полосы.

– "Открытие питомника в городе для братьев наших меньших".

В нашем городе не так много событий в течение месяца, а тут раз в неделю надо выдать эксклюзив.

И не второсортный, а такой, чтобы жители сбежались толпой в места, которые мы рекламируем, потратили деньги.

Какой толк от газеты, если завлечь своими вкусными текстами не может. Вот я и пишу не как журналист, а скорее как публицист.

– И это планируется на титульном листе? – удрученно всполошился редактор. Постучал ручкой по переносице, потёр подбородок, на автомате поправил уголки в стопке бумаг.

– Кстати, братья… – словил эврику и полез в полки стола.

Сдвигая хмуро брови, каждую открывал с грохотом и закрывал, рыская. Последняя полка накренилась, когда он сильно вытащил ее. Обычно там у него хранятся подшивки со старых выпусков мохнатых лет.

– Вот, – пыльная папка легла на стол, и я поморщилась, почесала нос, который норовил расчихаться.

Быстрыми пальцами начальник достал не глядя из футляра очки в грубой оправе. Надел их на нос и, увлажнив палец, отсчитал нужный номер.

– Двести лет назад в город прибыл уездный судья Рождественский, – указательный палец редактора сотряс спертый воздух помещения. – Кому бы поручить, кому бы…

Его глаза обвели присутствующих и застряли на мне.

Опомнившись, слегка встрепенулась и развернула голову в другую сторону. Начала что‑то высматривать, за сутулой спиной коллеги. Кажется, я никогда ещё так не была заинтересована в катышках на ее кофте.

– Марта, – позвал редактор мурлыча.

Проявила упертое чувство оглушения, продолжая глазеть на пробоины потолка.

Дырки от старых плафонов никто не заштукатурил.

Вечный ремонт в этом кабинете длится который год.

– Марточка, – жалобная последняя просьба утопающего в своей же оригинальности босса, бесит мой внутренний категоричный ответ.

Фыркаю под нос с одолжением.

И провалиться бы на этом месте, но он снова дёргает меня.

– Возьмёшь интервью у наследников такого великого и почитаемого человека, в честь которого назван наш любимый город Рождест.

Самое интересное, что интервьюер есть у нас в штате на ставке.

И она сидит рядом со мной.

Но коллега такая скромная социопатка, что диву даёшься, как вообще ей стукнула идея с такими психологическими способностями пойти в публичную профессию, где полоскание дрязг и общественных моральных зловоний вызывает припадки залезть на стену.

– Понадеюсь на тебя в этом вопросе. Молодые практикантки с журфака не справятся. Там такие акулы, только ты со своим гранитным профессионализмом разберешься.

Поправила колечко молнии на выпирающем "граните" третьего размера и уставилась на девиц напротив меня.

Племянница главреда и ещё какая‑то седьмая вода на киселе, забыв, что у нас летучка, ведут прямые трансляции с подписчиками, спрятав под столом телефоны. Закатила глаза.

Они только и умеют стрелять глазками, хихикая, и пролистывать ленту соцсетей, надувая губы уточкой.

Боже. Когда это мещанство выйдет из моды?

Пульните в меня голубем, или кто там будет развозить почту в примитивном будущем.

С такой красотой мир явно не спасётся, а скорее загнётся.

Но одно неоспоримое преимущество есть у них – молодость. Эта та штука, которая в геометрической прогрессии убегает от меня с каждым годом, оставляя с мимическими морщинами наедине.

– Вы обещаете, что это мое последнее дело перед отпуском? – надавливаю на болезненные спазмы, скормленных "завтра", "а когда‑нибудь потом".

Ценные работники тоже дохнут как кони от непрерывной работы, скорее профессионально выгорают. А мой отпуск затерялся между прошлым годом и нынешним.

– Безусловно, – снимает очки, протирая линзы от отпечатков пальцев. – Одна статья, бьющая в цель тиража. Как это умеет делать только Марта Летучая.

Льстивые речи из уст старого руководителя вызывают ответную реакцию кислой улыбки.

Надеюсь, я здесь не зря горбачусь, все же светит должность главредактора, когда тот засобирается на пенсию.

После планерки иду в кабинет, на ходу придумываю вопросы.

Просторная комната, где помимо меня ещё несколько журналистов обитает, а мое место просто огорожено перегородкой, встречает недоброжелательно.

Аура зависти по ненаписанным буквам считывается в микроскопических движениях тел